Катя всё ещё обнимает меня, наши тела находятся в максимальной близости друг от друга. Я смутилась, убрала Катины руки, отступила на шаг назад и отвернулась. Меня их ссора не должна волновать, они сами всегда могли без помощи разобраться.
Тяжёлое гудение толпы плавно переходит в высказывания неудовольствия в сторону подруги. «Она ведь сказала, что нам не помешают!», «зачем тогда мы тут собрались, если её родня против?» И все эти высказывания меня так раздражали, что я не смогла промолчать:
– Вы сейчас серьёзно? – я довольно громко рявкнула на друзей. – Вас что, сейчас выгоняют отсюда, или вы блин, давали деньги, чтобы это всё организовать? Хоть совесть поимели бы! Так я заступилась за подругу, которая теперь смотрела на меня, вместо того, чтобы разговаривать с братом.
Да и Тимур, приподняв бровь, разглядывал меня. Его ухмылка теперь выражала некую гордость, и от этого вида моё сердце сделало кульбит.
«Успокойся, Настя! Ты разве забыла, кем он тебя считает? Ты страшилище! Вот и веди себя так!»
Отгоняю от себя глупые мечты о том, как сильно я его могла бы любить, если бы была хоть капля взаимности…
Но этого не понадобилась, раз я уже к концу вечера оказалась запертой с ним в одной комнате.
Я не знаю, не помню, как тут оказалась, как оказалась с ним! Тимур не говорил, он действовал. Его руки трогали меня, хотели стянуть белую блузку, но я его остановила.
-Ты сказал, что я… – не договариваю, потому что не выходит. Мои губы попали в плен его губ.
Несколько ловких движений руками, и я остаюсь абсолютно голая перед ним. Становится безумно стыдно, и я, как могу, прикрываю свое тело и отворачиваюсь от него. Хотя, лучше пусть смотрел бы на меня спереди.
Сзади, на моей спине, моё прошлое. Жестокое отношение моего отца. Ужасные шрамы, оставленные им во время очередного приступа злости. Если бы Макс знал об этом, он бы… хорошо, что не знает.
Но мысли об этом уходят на второй план, когда Тимур оказывается ко мне очень близко. Его руки нежно проходят по каждому шраму, его губы оставляют нежное, покалывающее ощущение на каждом их них. Как же приятно чувствовать эти приятные прикосновения. Как же приятно понимать, что это Тимур со мной!
Мелкая дрожь по телу отзывается тягучим спазмом внизу живота и заставляет между ног намокать. Ныть и просить о неприличных вещах. Зажимаю ноги сильно, чтобы хоть немного угомонить это нытьё. Но ничего не выходит, ведь Тимур уже прикасается прохладными пальцами до моих затвердевших сосков.
Его пальцы приятно зажимают их, оттягивают, вызываю у меня неприличный горловой звук. Не сдерживаюсь, начинаю тихо стонать от таких ласк, от его рук и губ.
Алкоголь в крови придаёт мне смелость, и я разворачиваюсь к нему лицом, сама целую в губы. Его запахом наполняются мои лёгкие, это запах мяты. Привкус никотина и спиртного оставляют отпечаток на моих губах, языке и в памяти.
Руки Тимура стали настойчивыми