Слушала она меня или нет – не знаю. Возможно, я разговаривал сам с собой.
Она мне не отвечала. Она почти всю дорогу промолчала, мельтешась у меня под ногами – попрыгунья-стрекоза.
Так мы дошли до самого моего дома.
Мой дом неприлично неуютен. И мне – наплевать. Едва выпав из длинной, до колен, куртки, Майя тут же ухватилась за спасительную соломинку – большую швабру, давно уже скучавшую в своем углу. Я же сидел на банкетке у входа, не раздеваясь, и смотрел на неё. Да она влюблена в меня до чертиков! Вот мартышка!
В холодильнике обнаружился кусок заизвесткованного сыра «рокфор» и начатый черт знает, когда гостевой торт «Сюрприз», вафельный, с шоколадным верхом.
– С чего такая роскошь? – спросила Майя, и это был несомненный прогресс – она осмелела и начала в моем присутствии произносить «шутки юмора»!
– А у меня сегодня семейный праздник.
– Какой же? – лукаво улыбнулась она. – День рождения у тебя, если я ничего не путаю, где-то через полгода.
– Именно день рождения! Спасибо, что напомнила. Именно сегодня.
– И сколько же тебе стукнуло?
– Как раз – сколько надо. Сегодня я достиг, наконец, нормального, с медицинской точки зрения, возраста – мне исполнилось тридцать шесть и шесть.
– А «и шесть» – это месяцы или годы?
– Два в одном.
– А!
– Закрой рот, пожалуйста, ты не на приеме у врача, а на дне рождения. А гланды могла бы удалить, но это я так, между прочим.
Наступила пауза. Кажется, опять нахамил. Вот так вот всегда – думаешь, что хохмишь, а выходит хамство.
Можно считать – поужинали. Майя по-хозяйски убрала со стола, будто век здесь жила. И – пора, мне пора! Развесила ресничища и этот детский