– Он не убивал.
– Вы не можете этого знать! – Дареаль наседал на меня.
– Могу. Анри – не убийца.
– Вы ошибаетесь.
– Нет.
Наш разговор походил на какую-то плохую пьесу. Я чувствовала себя куклой – оболочка осталась, а мысли и чувства были где-то далеко. Дареаль спрашивал, я односложно отвечала – ничего больше. Только то, что Анри не виноват. Наверное, даже если бы я лично видела, как Анри убил Таймуса, не поверила бы своим глазам и доказывала его невиновность.
– Что вам известно о друзьях жениха? – Дареаль решил зайти с другой стороны.
– У него было не так много друзей, только однокурсники и сослуживцы.
– Имена?
– Я с ними лично незнакома.
– Имена, мадемуазель! – громыхнул Дареаль.
– Герцог Дареаль, – вдруг раздался голос мадам Симоны, – вы выходите за рамки приличия. Попрошу вас немедленно покинуть мой коллеж.
– Эта девчонка перестанет быть вашей воспитанницей уже через неделю, – рыкнул дознаватель, – и тогда мы с ней поговорим иначе.
– Эта девчонка, как вы выразились, наследница одного из древнейших родов Гарандии и никогда – вы слышите, – никогда не опустится до того, чтобы запятнать свою честь!
Герцог Дареаль вылетел из кабинета, даже не поклонившись. Его молодой коллега последовал за ним, обернувшись на прощанье, как бы извиняясь. А я закрыла лицо руками. Слез не было. Я все еще не верила, не понимала. А мадам Симона мягко коснулась моих волос.
– Ну-ну, девочка, – пробормотала она. – В одном этот ворон прав. Хорошо, что ты не успела связать свою судьбу с графом. Дознаватели никогда не выпустят его из своих лап, даже если поймут, что ошиблись.
– Нет, так нельзя. – Я подскочила с кресла. – Надо что-то делать! Анри не мог!
– Ты совсем юная, – вздохнула Симона, – и почти не видела жизни за стенами коллежа. Поверь, Полли, даже самый честный на вид человек может оказаться отъявленным подлецом.
– Только не Анри!
– Я повторю тебе слова Дареаля, дитя. Забудь об Анри Вейране. Вычеркни его из своей жизни. Ты молода, красива, знатна. У тебя все впереди. А с графом пусть разбирается герцог Дареаль.
Я опустила глаза. Спорить не было сил. Хотелось забиться в самый дальний угол коллежа и реветь, пока воздух не кончится в груди. Я пробормотала скупые слова благодарности и бросилась прочь. Дальше, дальше! В сад. Но дверь оказалась заперта. Точно, ограничения… Тогда я забилась под лестницу, туда, где хранились швабры и тряпки, и тихонько заплакала. Боль рвала сердце. Рушилось все, что казалось таким близким и осязаемым. Анри! Как они могли подумать? Не разобравшись, не расставив все по местам! Я была уверена, что он ни при чем. Кто угодно, только не Анри. Я бы скорее поверила в то, что небо упадет на землю, чем в то, что Анри может убить невинного человека. Голова кружилась. Нет, так нельзя! Но я не знала, как ему помочь, как оправдать. Что могла выпускница коллежа против орды дознавателей? Ничего. Поэтому оставалось в отчаянии заламывать