Папа аккуратно надписывает конверт своим красивым почерком и старательно, я бы даже сказал любовно, ставит точку.
– На, отправь.
Сказал – как выдохнул, это вот неспроста.
– Папа, а может, мы с тобой без баб проживем, вот на фига? Один пилёж от них. Мне вот сорок четыре, и зачем мне они? Будем жить вдвоем, как Шерлок Холмс с доктором Ватсоном, и никого нам не надо…
– Да какие бабы, выдумываешь тут еще. Идиот. Чтоб сегодня же отправил, а то я сам до почты пойду…
Конечно, отправлю. И смотреть, что в письме, не буду. Я не такой. И папа это знает. Но довольно это бесчестно с его стороны. Попросишь ты еще фоточку моей бывшей, попросишь…
20 декабря 2016 г.
Папа – это энергетический вампир. Я его понял. Надо будет его чесноком закидать.
С утра ныл, кричал и ругался. Днем – то же самое, только громче. Причины нет. Настоящие мужчины не ждут милостей от природы.
Я занимаюсь важными делами. Реально очень важными, ничего нельзя перепутать. Мне предстоит долгая дорога со всеми вытекающими, по законам я должен выехать до утверждения решения о моем пребывании в России, плюс еще много вопросов надо решить.
Папе скучно. Ходит по дому, ищет немного радости. С этим сложно, я очень внимателен и стараюсь никакой радости старику не доставлять.
Так, это прилет, значит, во Внуково или Шереметьево… а, ответ пришел, землю в кадастровый реестр… господи, кто же названия такие выдумывает… Внезапно я подпрыгиваю от неожиданности.
По дому разносится протяжный, торжествующий вопль медведя-шатуна, обнаружившего беззаботно спящего зайчика после того, как в заячье говно наступил.
– Ты! Опять! Не закрыл! Крышку! У своего! Фи-зи-о-раствор-р-ра!
Последнее слово папа просто выдавливает из себя, весь воздух и мощь голосовых связок он потратил на первую часть тирады, однако договорить нужно обязательно, иначе кайф не тот.
Да, я иногда забываю закрыть крышечку у раствора для своих контактных линз.
– Папа, что ты так кричишь, я занят, возьми да закрой…
– А-а-а!!! О-о-о!!!
– Ну дай поработать…
– Осталось, чтобы кошка все опрокинула и я поскользнулся на этой луже. И сломал ногу!
– Папа, хватит.
– И руку!
– Да ядрит…
– Голову разбил!
Я захлопываю ноутбук. Набираю в грудь воздуху.
Вы просите жестких мер? Их есть у меня!
…Через пять минут я падаю в кресло совершенно опустошенный, а папа, напевая, садится проверять чертежи.
Я в унынии. Наверное, я переборщил. К тому же я клялся не материться, тем более в почтительном разговоре с собственным отцом. Короче – стыдобище. Однако еще подвываю, как побитый пес.
– Представь вот, я сейчас начну у тебя из-под носа чертежи выхватывать.
– В лоб получишь, хи-хи-хи!
Пораженно смотрю на отца. Счастлив!