Дара, отвернув голову в сторону, ждала, когда всё это кончится. Спина при каждом толчке терлась о ковер, и кожа от соприкосновением с ворсом уже горела. Но ей было так легче – отвлекаться на физическую боль, чем осознавать, что сейчас с ней происходит. Теперь его движения в ней уже не вызывали такой боли, как в первый раз, хотя ей всё равно было больно там, между ног, от его проникновения. Но Дара кусала губы, чтобы не стонать и не заплакать. Она просто ждала, когда всё закончится.
Оргазм, накрывший Гера, был невероятным. Это уже второй раз, когда его так накрывало. К такому он не был готов и не мог понять, почему именно с ней он это испытает. Ведь не мальчик уже, столько женщин побывало в его жизни и вроде даже влюблялся во многих, да только такого ощущения, как с этой цыганкой, он никогда не чувствовал в себе. Возможно, ее сопротивление его так заводило или она сама слишком нереальная, не такая, как у него были, ведь и вправду настоящая цыганка.
Встав и оправив одежду на себе, Гер краем глаза наблюдал, как девушка на ковре, свернулась, как и в прошлый раз, в позу эмбриона и стянув с кровати покрывало, завернулась в него.
Он сдержал в себе непонятный ему порыв и, придав голосу стандартные властные нотки, произнес:
– Доктор оставлял противозачаточные таблетки. Надеюсь, ты их начала принимать. Залетишь – он тебе всё выскоблит. Мне от тебя детей ненужно. Ты меня слышишь?
– У цыганок только от любви дети рождаются, – тихо произнесла девушка, но Гер расслышал ее слова. Он помолчал, а затем вышел из ее комнаты.
Спустившись вниз и не смотря на Ковало, махнул рукой и пошел к выходу из дома. Ковало понял его жест и последовал за ним следом.
– Ей врач нужен? – спросил он.
– Да, пусть приедет, – сухо ответил Гер.
Ковало про себя чертыхнулся, но вслух промолчал, понимая, что что-либо говорить бесполезно.
***
Для Дары опять всё повторилось. Хотя Гер был прав – что теперь-то переживать. Себя она не сберегла и уже неважно – один раз это с ней будет или несколько. Ни на что это не влияет, только, наверное, для нее самой было всё это важно. Не хотела она потерять себя, не сможет она жить, зная, что уступила не сопротивляясь, что сдалась. Нет, пусть лучше так – через побои, кровь и боль, так лучше. Так ей понятней – она сделала, что могла, она сопротивлялась. Дара прижимала пальчики к носу, из которого так и шла кровь.
Сколько так она лежал, она не знала, постепенно проваливаясь в сон, потом вздрагивая от шагов за дверью.
Дверь открылась – она