Любовь и гвозди. Н. Абрамович

центр. Но Оле слегка кривится, давая понять, что такие выходки с фото здесь не уместны. Сразу видно приезжих. Я и прячу мобильник. Мы идем по торговому залу. Оле катит корзину, собирает в нее продукты. В мясном ряду он бросает в корзину куриные окорока. Я же бросаю на Оле недоуменный взгляд. Блин! Такое я и дома у себя редко беру. А, уж, в Швеции! Оле видит мои эмоции, и я с трудом различаю в потоке его плохого английского шведское слово ельк. Оказывается, Оле так расценил мое внимание к стикерам на лосятине. А, что еще мог подумать швед? Наверное, решил, что замороженная лосятина мне надоела. Типа, ельк-то с прошлого года! Подавай гостье свежее! Поди, разберись! Да, языковой барьер усложняет жизнь! А потом Оле повез меня город смотреть: театр, музей… Ну, этого добра и у нас навалом! Не диво! Тут уж, и я скривилась. Тогда Оле резко повернул машину, и мы попали на …городскую свалку. Да! Вот тут я точно удивилась! Почти в центре города-их шведская мусорка. И это совсем не так, как, например, во Владивостоке, или в Киеве, где дымятся горы отходов, а чайки и бомжи конкурируют меж собой, выискивая пищу. Тут, вроде, маркета, где весь мусор расфасован по полочкам и контейнерам. И ноль запаха. Я эту шведскую помойку тоже хотела снять, но вспомнив медведя, угомонилась.

      Грибочки белые

      До 5 вечера далеко. Обед еще призрачен. А кушать хочется. Собрала я грибочки у дома, белые, сказочные. Поджарила, да с лучком.

      А Оле грибы не ест. Не их это пища. Что-то мастерит в гараже.

      Вот, попробую я грибов шведских, рискну. Страховка у меня на 30 тыщ. евро…

      Но все обошлось! Белые грибы и в Швеции белые!

      Грибов я нажарила много, и на третий день они мне уже в рот не лезли.

      Пресытилась! Оле поедает жаркое из лосятины, с картошечкой и с любопытством наблюдает за сюжетом на тему «Марго и жареные грибы». Я же отодвигаю от себя тарелку с грибами, с отвращением. И тогда Оле велит выбросить остатки грибов в ров у дороги. Что я и делаю с удовольствием, опрокинув кастрюлю с грибами в ров, да не очень аккуратно – часть грибов прилипла к обочине дороги.

      На следующий день, когда Оле косил траву у дороги, он поскользнулся на моих грибочках, упал и ушиб ногу. И мне ничего не оставалось делать, как виновато массировать его щиколотку, икроножную мышцу, чтоб облегчить страдание.

      Оле валяется плашмя на тахте, в кухне, постанывая от боли, а, возможно, и от удовольствия. Понять сложно. А я, с тревогой склонившись над его ногой, поглаживаю ее и массирую. В какой – то момент Оле начинает вздыхать и причитать.

      – Мистика! Ух! Ах! Мистика!

      Я вскакиваю и выбегаю на улицу.

      Майя гоняет в Норвегию

      Сегодня мы с Оле катались к Майе. Это его дочь. Живет в 200 метрах от него. Ее фото я видела у Оле, на полке стеллажа. Обычная беленькая шведка. Оле предупредил меня, что Майя не в восторге от меня. Она не хочет видеть никаких женщин рядом с отцом. В его доме. Ни русских, ни украинок. Ревнует. Хотя, она очень любопытная и не прочь взглянуть на меня. Коль, я приехала. Подытожил, смеясь Оле. Мне тоже было интересно