Как-то вечером, аккуратно макая щепоть мамалыги2 в аджику3, Гурам поинтересовался невзначай:
– А что, скажи, соседка твоя Гумала – здорова?
– А что ей сделается? Плохого не слышала.
– Ну, как-никак бабкой стала во второй уж раз. И снова девчонка. Надо же, трёх парней воспитать, одного потерять, а от них самих – только девиц и получать.
– Да какие их годы? Будут у них ещё парни, ещё выбежит Хасик на двор из ружья палить, о сыновьях сообщать4.
– Да как-то странно у них всё…
– Что ж тут странного? Старшие женились, в города подались, младший при матери остался, дом держит – всё по правилам, Гурам, нет на них греха, не мути.
– Ну, греха, может, и нет… – задумчиво собрал мамалыгой жгучие красные крошки Гурам, – а только и порядка тоже не много.
– Ора! Ты язык-то попридержал бы? Гумала – кристальная женщина. Уж двадцать лет как вдова, никто слова худого о ней не скажет. Сама всех троих подняла, сама в люди вывела.
– Да я ж не спорю – двадцать лет, такой срок… Жаль в одночасье имя-то терять.
– Шайтан тебя забери, Гурам – что ты несёшь?!
– Ну, с меня-то толку шайтану, небось, немного – ему другие поинтересней, кому есть что скрывать. Это ж дело житейское – темно, поезд, вагон… Это теперь у них называется «ко-ман-ди-ров-ка». А потом, глядишь, и чудо случается, после восьми-то лет неудач. Ох, не зря её Гумала всегда недолюбливала. Вот как знала, а?.. Теперь-то, конечно, куда ей деться – будет сына от позора беречь.
Химса устало подперла щёку кулаком:
– Ну что ты её донимаешь, а?
– Я?! Да я ей слова лишнего не сказал. А только если Асида в поезде своём и впрямь полки перепутала, то запашок этот не им одним достанется – всё село, пожалуй, провоняет. Вот и отнекиваются. А я тебе так скажу: не для того предки наши обычаи заводили, чтобы их в «ко-ман-ди-ров-ках» нарушать.
Химса, поджав губы и покачав головой, ушла во двор загонять цыплят. Гурам побарабанил пальцами по столу и усмехнулся: дело пошло.
Жену свою он знал хорошо и потому терпеливо слушал, как она полночи ворочается, уснуть не может.
– Гурам… – не выдержала, наконец, жена. – Ты не спишь?
– Мммм? – нарочито сонно промычал муж.
– Слушай… а ты точно знаешь?..
– Ммммм… – неопределенно выдохнул он.
– Но это же такое пятно… Это ж не смыть… Ты точно-точно уверен?
Гурам перевернулся на другой бок и засопел.
Больше он разговоров на эту тему не заводил, но это уже и не требовалось: теперь пришла очередь Химсы ходить в задумчивости, приправляя повседневные дела изрядной долей рассеяности и суеты. А главное – она уже трижды навестила Ганичку, земля которой прилегала к Хасиковым полям с севера. Всё село отлично знало, что раньше особой дружбы за кумушками не водилось.
* * *
Ганичка