Подрабатывать Аня начала рано. Официально, конечно, нигде не брали. Никому не нужны проблемы с несовершеннолетней. Но администрация посёлка привлекала подростков и молодёжь к сбору листьев и мусора в сквере и на площади перед зданием управы. Марь-Михалне частенько помогала нянечкой. Не с детьми, а постельное собрать, подносы унести, материалы к поделкам приготовить. В школе домашние задания с младшими ребятами выполняла и тоже денежку «на шоколадку» получала. Всё откладывала на мечту. Дома прятать боялась и оставляла в шкатулке у Марь-Михалны. У отца деньги не просила, только в самом крайнем случае, когда в классе объявлялся очередной сбор. Но он выдавал сам перед школой на тетрадки. Раз в месяц мог сунуть немного на девчачьи приблуды. Старый телефон мачехи ей отдал. И каждый новый сезон, когда меняли гардероб, обновлял ей то, из чего успела вырасти. Никогда её не баловал, но хуже других она не ходила. Хотя бывали моменты, особенно в начальной школе, когда она готова была и малую кофту натянуть, лишь бы он её не только никак или Анькой, но и дочей назвал.
Аню зачислили. Отец с нечитаемым выражением лица кивнул. Мачеха растерянно лыбилась, то ли радуясь, что окончательно избавится от падчерицы, то ли сожалея, что лишится рабочей силы. Марь-Михална устроила праздничный ужин, во время которого слишком часто вскакивала из-за стола принести добавку, сменить тарелки, пополнить салфетки и постоянно прятала блестящие глаза. Васька кратко поздравил, выкатил их мотоциклы. Они приехали к обрыву у реки. Парень пальнул из раздобытой где-то бутылки шампанского высоко в воздух, пролив пеной не меньше трети. Ребята смотрели вдаль, по очереди пили шипучую жидкость из горлышка, откусывали от одного на двоих яблока, а потом Васька смеялся, наблюдая, как она пинала воздух и топтала траву на самом краю. Смеялся и держал её сандалии.
Накануне отъезда Мария Михайловна помогла Ане оформить банковскую карточку и положить на счёт все накопленные за несколько лет богатства.
Автобус по расписанию уезжал рано утром. Аня собралась, постояла перед закрытыми дверями родительской спальни и тихонько выскользнула на улицу. За воротами ждал Васька. Она нахмурилась.
– Вась, мы же дог…
– Я всё равно провожу, – перебил её, забрал рюкзак и зашагал прочь.
Они специально свернули к детскому садику. Аня забежала внутрь, где Марь-Михална уже принимала первых деток. Они обнялись. Женщина поцеловала её в лоб и перекрестила.
До маленького вокзала дошли быстро. Васька молчал. Аня тоже. Объявили посадку. Он опустил её сумку на землю. Она шагнула к нему. Вася привлёк её к себе осторожно, уткнулся в темечко и поцеловал волосы. Аня смутилась, прильнула к нему на секунду, прошептала «пока», подхватила рюкзак и сбежала в автобус.
Путь до города занимал около четырёх часов, с парой остановок добрать пассажиров и сделать санитарный перерыв. От прощания с Васькой ком стоял