– Сдохла – туда ей и дорога! Нечего эту нечисть в моём доме поминать!
Как ни странно, обычно уравновешенная мать, ненавидящая скандалы и ругань, поддержала отца:
– Андрюш, да какая разница – кто убил? Она же была очень старая. Убили и чёрт с ней – теперь хоть в лес можно спокойно ходить…
Пропустив мимо ушей последнюю фразу, Андрей покачал головой, удивляясь легкомыслию родителей. Ладно, предположим, на старуху им наплевать. Но неужели они не понимают – нельзя оставлять убийцу на свободе, особенно если он из местных! Или – «моя хата с краю, ничего не знаю»?
Нет, он не сказал вслух ничего подобного – зачем усугублять без того паршивое настроение скандалом? К чему выяснять что-то, продираясь сквозь дискуссии и склоки, когда он знает человека, который ответит на все вопросы спокойно и с расстановкой, без воплей и нравоучений?
Приняв решение, Андрей встал из-за стола, пошёл к себе в комнату, достал смартфон и позвонил Филиппычу. Ему повезло – сосед как раз собирался идти в баню, но искренне обрадовался звонку и пригласил составить компанию, обещая подождать. Довольный придумкой, он достал из сумки сменное бельё, полотенце и гель для душа и двинулся на кухню – попросить у матери пакет и забрать из холодильника купленное по случаю пиво.
Мила, похоже, уже ушла париться; на кухне остались моющая посуду мать, отец, почти без паузы перещелкивающий каналы, и Санька, равнодушно наблюдающий безумное мельтешение картинок. Услышав шаги, мать глянула на него, оценила «боеготовность» и качнула головой:
– Соскучился по баньке? Не торопись. Сейчас Мила выйдет, потом я схожу, а следом уже вы с отцом.
– Мам, да я с Филиппычем попарюсь. Уже договорился, он меня ждёт.
Эти слова пришлись матери не по вкусу – выключив воду, она вытерла мокрые руки о полотенце и неприязненно поджала губы:
– А кому отец баню топил? В кои-то веки приехал навестить и снова удираешь к этому старому хрычу!
Андрей лишь глаза закатил – о материнской нелюбви к престарелому соседу он прекрасно знал ещё с тех самых пор, как Шашков в начале девяностых годов купил домик по соседству с Горяевыми. Причины этой антипатии оставались загадкой – Матвей Филиппович, будучи, как и мать бывшим педагогом, со всеми вёл себя очень корректно и дружелюбно, не давая повода для претензий и ссор.
В другой день он не стал бы делать никаких замечаний, но напряжённая обстановка в семье так накалила его, что не сдержавшись, Андрей бросил резковато и зло:
– Для вас и топил. Или ты хочешь за компанию со мной попариться? Нет? А что так? Бать, ты правда обидишься, если я уйду в баню к Филиппычу? Может, слезу пустишь?
– А? – отец дёрнулся, на секунду отвлёкся от бессмысленного занятия и недоумённо взглянул на Андрея из-под очков. – Иди, конечно. Люд, ты чего воду мутишь? Ну, дружит Андрюха с Филиппычем, пусть дружит. Тебе что, плохо от этого?
Мать лишь