Но пока что покупателей не было.
Льюис вернулся под навес и закурил, с грустью уставившись на лужу.
– Да я голос уже сорвал в суде, не буду я больше браться за твоего Генри, – совсем рядом раздался и правда срывающийся на верхних нотах нервный голос. – Лучше я опять займусь бракоразводными процессами, а делишки твоего Генри меня доведут до…
– Арчи, но ты лучший, – искренне воскликнул второй голос.
Льюис с интересом глянул вправо, из-за столба показался высокий человек, со шляпы его капала вода, а он, ссутулившись, говорил куда-то вниз, повторяя: «Арчи, нам нужен только ты». Льюис, увидев к кому обращается мужчина, от удивления выронил изо рта сигарету. Собеседником его была большая, высотой до колен, морская чайка, она гордо шагала рядом с ним и вскрикивала резким голосом: «Нет, не проси!»
– А как насчет личного рыбного меню в клубе Генри? – попробовал соблазнить его мужчина.
– А-ха-ха-ха-ха, – вдруг громко расхохоталась, а может и загоготала чайка, вспорхнула и, громко хлопая крыльями, низко полетела вперед по улице.
Мужчина пустился за ней бегом, крича: «Арчи, постой! Арчи!»
Льюис, закрыв глаза, помотал головой, будто хотел, как заварку в чайнике взболтать свои мысли, и вследствие этого прийти в себя.
Впервые Льюис увидел то, чего в природе быть не может, а была это большая метровая селедка сидевшая в парке на скамье и читавшая газету, когда ему было семь лет. Льюис тогда шел с отцом и, увидев чудную отдыхающую, остановился, он, тыча в нее пальцем, стал восклицать, что это такое и как такое может быть. Отец одернул его за рукав, приказав не пороть чушь и оставить в покое вполне нормальную девушку. Льюис всю дорогу до дому клялся, что это не шутка и не выдумка, и что на скамье сидела селедка. Отец в конце концов в ответ проронил лишь сухое: «Вот как», а на следующий день привел его к психиатру. И только пустив в ход всю свою изворотливость, на которую редкий мальчишка был бы способен, Льюис смог правильно ответить на все каверзные вопросы врача и избежать тяжелых последствий общений с ним. И тогда он сам решил искать правду.
Теперь, видя каких-либо странных существ, он не выпрашивал других людей, видят ли они их, он понимал по глазам окружающих, что они в упор чудного не видят. Льюис стал гоняться за этими странными существами, чтобы пощупать их, поговорить с ними, ему не терпелось понять плод ли они его воображения или правда существуют. Но до сих пор они продолжали ускользать от него или исчезали до того, как он до них добирался или недоуменно отрицали свою странную сущность. А в последнее время, он сменил подход к своему сумасшествию, он решил ни до чего не допытываться, просто наблюдать, а оно пусть себе живет настоящее или нет, это уже не имело значения.
Льюис посмотрел на опустевшую улицу и пробормотал:
– Это даже забавно, чайка-адвокат. А что, ей подходит. И костюмчик и голосок и характер стервозный.
Льюис хохотнул, а потом с грустью вздохнул. Он зашел обратно