Труднейшие пассажи каприсов Паганини словно искрились под её пальцами, смычок легко летал по струнам. Прослушивание прошло великолепно, и дирижёр оркестра сообщил ей, что она принята. Элли была счастлива – теперь она может сказать родителям, что в полной мере оправдала их надежды!
Счастье переполняло её. Элли стала укладывать скрипку в футляр, ей что-то мешало.
Что такое, почему её левая рука в гипсе?
Элли закричала и… открыла глаза – она в своей спальне. Это был сон. Ужасная действительность навалилась на неё всей своей тяжестью – и Элли зарыдала. Она плакала громко, навзрыд, горячие слезы текли ручьями, она захлёбывалась рыданиями – её сердце разрывалось от нестерпимой боли.
Послышались лёгкие шаги, дверь приоткрылась и в комнату вошла домоправительница: Нина служила в их семье с незапамятных времён. Скорее, её можно было назвать членом их семьи – она была ещё воспитательницей Елены Данилевской, в девичестве Ивановой.
Почти тридцать пять лет назад Нина Ковалёва молодой девушкой пришла работать в дом к Ивановым. Маленькой Елене требовалась учительница английского языка, рисования и музыки – это было неотъемлемой частью воспитания девушки из «высшего общества».
Все свои силы Нина отдавала образованию Елены, и потом, когда её воспитанница повзрослела, она осталась в семье Ивановых в качестве экономки.
Когда же в девятнадцать лет Елена вышла замуж за известного учёного Альберта Данилевского, и в двадцать родила дочь, Нина перешла в её новый дом и стала одновременно и няней малышки Элизы и домоправительницей семьи Данилевских. Элли стала её питомицей, и Нина отдавала ей всё тепло своего сердца, пестуя и заботясь о ней так же, как раньше заботилась о её матери. Даже когда Элли выросла, Нина всегда была рядом – они просто были родными людьми.
– Элли, девочка, что с тобой? Почему ты плачешь? – Нина присела на край широкой кровати и легонько потрясла девушку за плечо.
Элли замотала головой и ещё плотнеё вжалась лицом в подушку, рыдания, сотрясавшие её тело, становились всё сильнее.
Нина прошла в ванную, намочила там холодной водой полотенце и вернулась в спальню. Она аккуратно приподняла Элли за плечи, повернула к себе и мягко, но решительно вытерла ей лицо. Элли перестала рыдать. Она сидела на своей постели и молчала, её лицо было белее снега, и синие глаза казались неправдоподобно огромными на осунувшемся лице.
– Ну, что ты, милая, – Нина любовно отвела с лица Элли длинные светлые пряди. – Что ты так убиваешься?
–Няня, я неудачница…
– Нет, это не так! – Нина горячо запротестовала. – Мы уже знаем, что ты прекрасно