– Допустим, но чем эти полгода будет заниматься муж интегрируемой женщины? – опять привстал Виктор.
– Будет работать по годовому трудовому контракту с возможностью его досрочного расторжения работодателем. Государство должно подстраховаться, если женщина не сможет забеременеть даже при регулярном оплодотворении на протяжении двух-трех месяцев. Кроме того, даже в случае успешной беременности, возможны серьезные аномалии плода, и в этом случае необходимо прервать беременность по медицинским показаниям на любом сроке, а семью лишить права повторной интеграции и выслать на родину. Получение гражданства без рождения ребенка невозможно.
– Хорошо, допустим, забеременела, вернулась к мужу и родила. И что дальше? – не отрывая глаз от аккумулятора, спросил директор.
– Дальше все, как в кино. Гражданство, трудовой контракт на пять лет сразу, ипотека под два-три процента годовых и каникулы по выплатам процентов в первые два года.
– И они тут же начнут рожать еще и еще, требовать пособий и увеличения размеров жилплощади! – не без иронии вставил Виктор. – Да еще и родню к себе подселят, без гражданства, конечно, но с временной регистрацией. Все по закону, между прочим.
– Ничего подобного, – отрубила Наталья. – Договор интеграции исключит рождение второго ребенка до погашения ипотеки и будет предписывать прерывание беременности на любом сроке, но уже по социальным показаниям. Кстати, подобная правоприменительная практика уже существует и некоторые организации при приеме женщин на работу вводят в трудовой договор пункт, запрещающей рождение ребенка в первые пять лет трудовых отношений. Что же касается гостей, то у нас ведь будут все их данные из регистрационного реестра. Несложно увеличить коммунальные платежи на время их пребывания с коэффициентом три. С нашими растущими каждые полгода тарифами особенно не погостишь. В любом случае гостям они будут не рады. Мифы об этническом гостеприимстве быстро развеются нашими экономическими инструментами.
– А вы решительно настроены, Наталья Петровна.
Директор встал из-за стола и, опершись обеими руками в прохладный мрамор подоконника, повернулся спиной к коллегам. Уже смеркалось. Закат багровел, и через распахнутое окно чувствовалось