Балаболка, наплела с три короба семь вёрст до небес лесом, …но определённый резон в словах подруги отрицать нельзя. Обдумать их Ирина до конца не успела, жизнь разрулила сама: только муж отбыл за кордон и за ним словно задвинулся «железный занавес», она напрочь лишилась покоя. Пару раз, одолевая препоны, Ира дозванивалась по ночам в Варшаву, и его родной голос издалёка так грел душу, что растопил-таки под сердцем ледышку городского слежавшегося, грязного снега…
Гражданская панихида уже подходила к концу; Виталик стоял у гроба деда, рядом – отец с бабушкой. Ранее пустовавший по месяцам зал госпиталя забился до отказа докторами, медсёстрами, даже очень пожилых санитарок выделял намётанный глаз Ирины. Отдать дань её бывшему свёкру пришли многие. Николай Петрович в генеральском мундире и – в гробу. В голове не укладывалось! Главное, никогда никаких жалоб на здоровье! Считал: врачу это не пристало. Наоборот, сам интересовался самочувствием её матери. Ещё однажды добавил:
– Надо как-нибудь встретиться, поговорить.
Решили, когда Виталик сдаст сессию. И вот свиделись! Ира исподволь оглянулась: за окнами стемнело, на лица упали серые тени – видимо, вчерашняя гроза возвращается. Н.П. пережил её батюшку на 10 с лишком лет, а был постарше!..У отца в гробу было спокойное, даже счастливое лицо. Упокоился, почувствовав: любимица, наконец, счастлива в надёжных руках. …То же выражение сегодня на застывшем лице свёкра. И он дождался: внук окончил институт.
Лёгкий толчок в спину – прощание окончено, народ потянулся к выходу. Константин не настаивал, чтоб сын поехал на поминки, только попросил не затягивать с выпиской-пропиской. Виталик неожиданно без околичностей согласился, а по дороге домой заметил, что отец с бабушкой «не такие уж и плохие».
«Почувствовал себя генеральским внуком, – машинально отметила про себя Ира. – Когда-то это должно было проявиться».
Глава 8
Мчится по российским просторам поезд, глохнет перестук колёс в перелесках. Советские люди, кто с лицом простака, кто, попросту собравшись внутренне, без маски возвращаются из европейской жизни. Антона встречали жена, Виталик и давний приятель, явившийся за коробками с компьютером. Коробки отправятся на Ленинский, Ира с Антоном смогут спокойно, без канителей ехать к себе. Разлука явно пошла на пользу, втиснув их обратно в телефонную будку былого, помятую, зато памятную.
От Антона пахнет поездом и немного заграницей. В прихожей они пару минут стоят, обнявшись. Традиционное «Что ты там ел?» – и жена торопится на кухню. Звонок Виталика, будет не раньше, чем часа через три. О-го-го! Селёдка под шубой с традиционным «оливье» подождут, Ира, уже не стесняясь, прижимает мужа к себе. Их руки начинают жадно скользить друг по другу, словно вспоминая