– Его бабушка сохранила письма – все-все! И переписку со своим братом, а он из «Луизианских тигров»… и все это полковник Хэмптон хочет передать мне, для научной работы!
У меня закончился воздух, и во рту пересохло. Замолчав, я отпила из кружки, ожидая восторгов от своей собеседницы. Но та была удивлена вовсе не моей чудесной находкой:
– Радует, что среди молодежи есть такие увлеченные натуры! Такая редкость в наше время!
Я тут же вспомнила, что не одинока в своих увлечениях и полезла в карман за телефоном. Лекси не отвечала.
– Вы согласны? – неожиданно обратилась Тэйлор к призраку в кресле у камина. Я обернулась из любопытства. Женщина подняла взгляд, но не ответила. Но мисс Эмери не сдавалась:
– Как вы находите Пайнвуд?
Леди медленно выпрямилась, сфокусировала взгляд, отставила кружку на скамеечку для ног – словом, приготовилась вступить в диалог.
– Здесь очень тихо, – ответила она бесцветным голосом.
– И правда! Вы здесь по делам или отдохнуть приехали?
Вспомнилось, что Тэйлор Эмери начинала писательскую карьеру, строча заметки в какую-то бульварную газетку.
Этот вопрос погрузил прикаминное приведение в еще большую задумчивость. По ее блуждающему взгляду мне показалось, что она с трудом пытается вспомнить, как здесь оказалась. Наконец, последовал ответ:
– По работе.
– И кем же вы работаете, мисс…?
– Калверт. Кэтрин Калверт. Я работаю в Трэнтоне, Нью-Джерси, небольшая строительная компания.
Мисс Эмери собралась задать очередной вопрос, но Кэтрин Калверт, поднявшись, отошла к столу с кофе.
Интересно, у журналистов генетически отсутствует чувство такта или их этому специально в колледже учат?
Но рассуждать на эту тему было недосуг. Торопливо допив кофе, я откланялась. Полковник писал, что будет ждать меня в первой половине дня, и последнее, чего мне хотелось – так это произвести на него впечатление несерьезной безответственной девицы. Если Лекси надумала шарахаться по лесу до вечера – ее дело.
***
Спустя час, оставив Лекси ответную записку в номере, а ключ – у мисс Розенфильд, я подъехала к воротам дома полковника Хэмптона. Створки были заперты, и мне пришлось, оставив машину у забора, идти до особняка по заросшей подъездной аллее.
Эх, вот бы Лекси сейчас на славу повеселилась! Здесь-то ее надежды точно бы оправдали себя. Коттонхилл – типичный особняк-«антебеллум», олицетворение Старого Юга: величественный, гордый, с отпечатками былой роскоши на колоннах, барельефах и резных перилах, но в то же время – запущенный и постепенно разрушающийся. Кизиловая аллея – разросшаяся, со спутавшимися над головой ветвями, казалось, заглушала звуки. От этой мертвой тишины, от полузаброшенного дома, мне стало тоскливо и жутко.
Постаравшись отбросить неуместные