Из-под саккоса архиепископа сочился угольный дым. Аббук медленно прошел на середину залы и остановился в пяти шагах от застывших в ужасе Марка и брата Хэйла. Мертвени в латах также прошли внутрь и, затворив двустворчатую дверь, стали по обе стороны от нее. Свечи бросали рыжие отблески на их блестящие доспехи, выхватывая отдельные участки лат и заставляя свет и тень на них бороться между собой. В воздухе появился сильный сладковатый запах старости и мертвечины.
Аббук широко улыбнулся, показывая почерневшие зубы, и глубоким шипяще-хриплым голосом сказал:
– Делайте, как я говорю, и не только останетесь живы, но и будете вознаграждены. Великий Король Кашш держит обещания. В противном случае примете смерть жуткую, лютую.
Аббук повелительно указал на кресла.
– Садитесь. Слушайте.
Сил сопротивляться не было. Марк безропотно опустил меч и сел, словно чужая воля полностью подчинила его. Призрак преклонил колено, опустив голову. Глаза его почернели и заструились фиолетовым дымом.
Кардарах беззвучно скользнул с ветви кряжистого дерева, широко распластав крылья. Просел до самой земли и, набирая высоту, стремительно понесся прочь.
10.
Кардинал невидящим взглядом смотрел на огонь. Небольшой, но жаркий костер жадно облизывал рыжими языками толстые поленья, сложенные шалашиком. Искорки веселой чехардой стремились вверх, кружась каруселью вокруг едва заметного столбика дыма. Яркие, полные жизни, они взлетали все выше и тускнели, мертвым пеплом опускаясь где-то за кругом света от костра, одинокие в темноте. Легкий ветерок жонглировал ими и игрался, то ласково обнимая, то грубо расшвыривая.
Ночное небо было настолько черным, каким только может быть, без единого светлого пятнышка. Ни звезд, ни луны, будто где-то там, высоко, угрюмые, мрачные, полные слез тучи утопили их в своей печали. Шелестела, перешептываясь, листва, трещал огонь, тихо фыркали кони, иногда бряцало оружие охранения.
Яркие четкие хлопки жестких крыльев вырвали кардинала из транса. На его предплечье уселся кардарах. Грюон согнул руку в локте, и крючковатый клюв птицы оказался напротив носа хозяина. Они встретились взглядами и замерли, не моргая, будто играя в гляделки. Через несколько минут птица забила крыльями, громко крикнула и, подброшенная вверх рукой пресвитера, растворилась в ночном небе. Грюон улыбался. Снова вальяжно уселся возле костра, на мягкие подушки, укрыл ноги теплым меховым покрывалом и потянулся к кубку. В неровном свете костра блеснули самоцветы, кольцом обнимающие золотую чашу. Кардинал сделал глоток. От холодной родниковой воды ломило зубы, но он залпом осушил кубок и отставил его в сторону.
– Старик, я знаю, ты не спишь, – проговорил Грюон.
Взял длинную палку и пошевелил приунывший костер. Искорки гурьбой ринулись в небо. Растревоженное пламя с новой силой затрещало дровами.
– Подходи ближе.
Волдорт неуверенно вышел из шатра и присел на толстое бревно рядом.