Юля против воли прыснула, и Иван, кажется, тоже усмехнулся. Это место теперь даже чем-то нравилось Юле.
Иван завязал девушке глаза, и они пошли по коридору, затем недолго поднимались на лифте, затем опять шли по коридору, но запах в этом коридоре был уже совсем другой. Исчезли нотки затхлости и сырости, пахло пластиком и немного больницей.
Иван привел ее в новую камеру, запер дверь и снял повязку. Это была чистая и уютная комната размером примерно четыре на четыре метра, с аккуратной кроватью, столом и стулом. Стены и потолок белые, за исключением одной, с изображением окна и туманного утреннего моря за ним. Фотообои в камере особенно ее умилили. А еще… да, там был душ! На столе стоял еще один стакан морковного сока и небольшая булочка. Где они взяли ее в центре Москвы? В том, что она недалеко от Маяковки, – Юля не сомневалась. Когда ее вели в это здание (вернее, когда она сама бежала с завязанными глазами), она запомнила, что шли они не больше двух километров по хорошей дороге. По ощущениям – в сторону «Баррикадной». А где у нас там могут быть большие здания с глубокими подвалами? Да где угодно. Но она решила, что это сталинская высотка на Кудринской площади, или Дом авиаторов. Ходила в детстве на экскурсию, узнала, что под зданием есть подземный бункер, по площади не уступающий наземной части сталинки. И запомнила запах. Она была особенно чувствительна к запахам – это у них семейное, от мамы.
– Это ты нас с подругой сюда заманил? – спросила Юля у собравшегося уходить Ивана.
– Нет, я про вас узнал только сегодня. Не забудьте выполнить задание Профессора, Юлия Сергеевна. Как закончите – позвоните, – сказал помощник, указав на кнопку возле двери. – Я в вашем распоряжении двадцать четыре на семь.
Он ушел, и повеселевшая Юля, стараясь не глотать кусками, сжевала булку и запила соком. Потом ушла в душ и, совершенно не обращая внимания на камеру в потолке, с удовольствием смыла с себя вековую грязь. Когда лет через сто она вышла из ванной, в комнате стояла клетка с Марусей, вернее, с Марисом.
– Значит, вот как? Значит, ты подсадной? Шпионил за мной, а я тебе все тайны доверяла. Кормила тебя последним куском хлеба, а ты, поди, на госпайке был? Да-да, тебя сдали со всеми потрохами. «Мальчик». Откуда они знают, какого ты пола, а?
Крысюк вертел носом, словно стараясь унюхать, чем обернется для него этот новый странный тон.
– Как твое настоящее имя? – не унималась Юля. – Агент 007? Будешь Марисом Серым, облезлое и гадкое ты существо. Может, оставить тебя в клетке без еды и воды на пару дней? Нет?
Девушка выпустила вражеского агента свободно бегать по камере и задумалась. Эти люди запустили к ней, насмерть перепуганной, в камеру крысу. Зачем? Посмотреть на ее реакцию? Она могла прибить противного грызуна или сделать своим другом. Она выбрала последнее. Склонность дружить с террористом – признак стокгольмского синдрома. Хорошо, пусть. Потом Иван невзначай сообщил ей о крысе. Зачем? Возможно, случайно. Он показался бесхитростным парнем, но… это его свойство «притяжения»,