Ножовкин успокоился: всё собиралось в один узел. Только бы мороз не грянул.
Прибавкин, жмурясь, поглядывал в небо:
– Вон как солнышко жарит. Пойду-ка дела я делать, пока тепло стоит.
Он направился вдоль забора в сторону бани, косясь на свои владения.
Ножовкин, а за ним и Егоровна, вернулись в дом. Мать принялась было чистить рыбу, но сынок остановил ее. Потом с этой рыбой.
– Ты же ухи хотел…
– Когда она будет! Давай перекусим чем-нибудь побыстрее…
– Ну, чего тогда? Может, колбаски?
– А помидоры есть?
– И помидорки, и огурчики. Всё пока, слава богу…
Накрыв на стол, она позвала сына из зала, и они сели завтракать.
Егоровна вздохнула и посмотрела на сына.
– Что, мама?
– Может, похмелишься?
Тот пристально посмотрел ей в глаза, потом на стол. Опять выпить?
– А ты немножко, чтоб не болеть… Рюмочку выпьешь и больше не пей.
На том и решили.
Егоровна сказала, что и сама при этом выпьет, потому что надо же поддержать компанию. Но где одна рюмка пришла, там и вторая, а там… Егоровна отпивала из рюмки понемногу, а сынок опрокидывал рюмку полностью. Хорошо сыну у мамки. Давно не виделись.
– Спасибо, мама!
– Еще рюмочку…
Однако Ножовкин отказался и встал из-за стола. Не успел отойти, как в дверь постучали, и в проеме образовалась лохматая голова Саньки Карася.
– Можно, тетя Аня? – спросила голова.
– Ну, канешно, Михалыч, проходи…
Карась крякнул и, растянув губы в улыбку, перевалил тело через порог. Его качнуло, он едва удержал равновесие. Голова обросла волосом, под глазами обвислые полукружья.
– Прости, тетя Аня…
Взгляд у него скользнул к комоду, возле которого теперь находился Ножовкин.
– Серега! – устало воскликнул он. Шагнул навстречу, протянул руку, сжал ладонь, и Ножовкину показалось, что тот даже всхлипнул.
Отступив назад, Карась повернулся к матери и махнул ладонью:
– Никуда я не поехал сегодня… Ну, хоть расстреляй меня. Куда я такой в обласок?!
– А я еще утром подумал, – вставил Ножовкин.
– Вот именно… Сегодня я опять не рыбак… Жалко, рыба подохнет. – Он подступил к матери и вдруг зашептал, словно боясь, что его кто-то может услышать. – Налей нам с Серёгой по семь капель. Мы же с ним так долго не виделись. Серёж, сколько мы с тобой не виделись?!
– Больше двадцати…
– Вот видишь! – Он с голосом выдохнул. – Какой у тебя сын! Помнит, а я забыл. Всё начисто позабыл… Налей нам, а…
Мать придвинула гостю стул:
– Садись, Михалыч.
А сама, нагнувшись, стала шарить рукой между шкафом и холодильником.
– Хорошая ты женщина, Анна Егоровна…
Карась, сидя, закинул ногу на ногу и сцепил на колене пальцы.
– Как