Открыв одно за другим несколько отделений старого серванта, я нашел пару стеклянных бокалов с ножками разных цветов и штопор. Смахнул пыль с посуды, негромко вытащил пробку, и с открытой бутылкой в одной руке и небрежно скрещенными бокалами в другой вернулся в гостиную.
– Какую пилюлю выбираете, красную или синюю?
– Конечно красную, – белозубо улыбнулась Клаудия. Я в очередной раз позавидовал отсутствию досадного провала в истории европейской стоматологии и уселся рядом на угол дивана.
– Хотите что-нибудь съесть? – вежливо осведомилась хозяйка.
– Нет, спасибо. Я только что заходил в соседний ресторан в попытке узнать, что такое долмадес.
– Как все прошло?
– Не слишком познавательно. Я быстро все съел.
– Хаха. Значит все-таки голодный.
– Нет-нет, все в порядке. – Я разлил вино по бокалам, протянул ей тот, что с красной ножкой, и поднял свой: – Во-первых, хочу сказать спасибо за вашу вражду.
– Наверное, вы хотели сказать «гостеприимство».
– О. Мой чертов английский, конечно я имел в виду гостеприимство! – Слова «hostility» и «hospitality» так созвучны, что я их перепутал. – Мне надо больше практиковаться: целый год почти не с кем было поговорить по-английски.
– Ничего, хорошая шутка получилась! – рассмеялась Клаудия. – Вообще-то ваш английский вполне неплох.
– Спасибо, но можно я вам не поверю? – улыбнулся я.
– Уж точно лучше, чем у многих немцев и греков.
– Мне трудно о них судить.
– Так расскажите, Алексей, кто вы? Чем занимаетесь? – начала она вежливое знакомство.
Я коротко рассказал о работе и о городе, в котором год назад упал метеорит, о том как множество людей остались без стекол в окнах и как я рассказывал в об этом в новостях. Добавил, что неженат, чаще всего путешествую один, и рассказал, чем именно больше всего интересуюсь в поездках. Клаудия часто прерывала меня короткими вопросами, которые были всегда точны, емки, уместны, и выводили рассказ на новую тропинку, но в то же время не выплескивались из заданных мной берегов. Ни разу она не спросила о том, чего я не коснулся до сих пор в своих описаниях. Чувствовалось, что ей действительно интересно слушать, и слушать она умеет: делает это с живым участием, и в то же время с тактом; посматривает на собеседника, но не упирает глаза в глаза. При этом я готов был биться об заклад, что те вопросы, которые задавала эта женщина, действительно ее интересовали. Все остальное она просто оставляла в стороне. Изредка Клаудия поворачивала голову к телевизору и по нескольку секунд смотрела в экран.
– В Италии сильное землетрясение, – пояснила она, – Там разрушен целый город, говорят, что многие погибли. Ужасно, просто ужасно.
– Действительно. У вас есть там знакомые?
– Кажется нет, но моя дочь собирается жить в Милане.
– Землетрясение было где-то рядом?
– Нет, в центре сапога, к востоку от Рима.
– Ну,