И ещё я с детским наслаждением наяривал солёные арбузы, вспоминая вслух, как сильно мы с отцом их любили и всегда покупали в сельпо сразу по несколько баночек да ждали с нетерпением, когда завезут ещё. Но однажды лакомство совсем перестали привозить и со временем я о них позабыл, пока не посетил впервые дом старшины.
Так мы просидели долго. Не попадая пьяными пальцами в лады, я что-то бренькал на гитаре, которую принесла из дома младшая дочь старшины, заканчивавшая музыкальную школу.
А потом на угощение подоспели будущие родственники Арутюняна, и они что-то долго обсуждали уже на родном им языке, смеялись, не обращая на нас внимания. Почувствовав себя неловко, я шепнул Гафуру на ухо.
– Пойдём в часть.
Пьяный Татарин согласился, и мы незаметно выскользнули из дома.
Тётя Анет догнала нас, когда мы уже притворили за собой калитку и, улыбнувшись дрожащими тонкими губами, неожиданно прошептала:
– Спасибо вам, мальчики, что вытащили его.
Из её тёмно-карих глаз потекли слёзы, но она продолжала улыбаться:
– Он всё, всё мне рассказал. Не хотел, а выпытала у него.
– Да, мы что? – сконфуженно забубнил я.
– Ай, не говори ничего, мальчик мой. Если бы не вы…
– Там все были, не только мы, – поддержал меня Татарин.
– Ай, всех здесь нету, а вы есть, вам и спасибо, – она решительно вышла за калитку, схватила сначала моё лицо, бешено расцеловала его, затем Гафура и, не переставая плакать, сказала:
– Ай, другим сами передайте, что все вы и навсегда в нашем доме самые желанные гости. Матерям вашим кланяйтесь от меня с дочками моими. Ай, храни вас Бог, мальчики мои дорогие.
Тётя Анет быстро, почти незаметно, осенила нас крёстным знамением и повторила:
– Храни вас Бог.
Не зная, что отвечать и не в силах проглотить вставший в горле огромный ком, мешавший дышать, я поспешил прочь, не простившись, и только свернув на соседнюю улицу, вдруг разревелся, как девка.
– Чего ты? – спросил Гафур дрожащим голосом.
Закурив сам, Татарин протянул сигарету мне и, затянувшись, я сумел разбить ком в горле. Где-то глубоко внутри меня стало совсем чуть – чуть легче.
– У нас ещё три часа до окончания увольнительной, – сказал Татарин и предложил. – Айда на рынок. Альбомы хотели купить и подарки.
– Занял, всё-таки, у старшины бабок? – догадался я и согласился. – А ты помнишь, какой автобус отсюда до рынка?
– Нет, – опять лукаво улыбнулся друг. – Айда пешком. Давно по нормальному городу не ходил.
– Зябко и дождь опять собирается.
– Не холоднее, чем в горах, – парировал Татарин. – Шайтан, я совсем забыл, в какой стороне рынок.
– Иди