Амнистия по четвергам. Татьяна Ма

поддерживая фронтон. Женя понимала, что приехал он по ее душу, но ни видеть его, ни разговаривать с ним она не хотела. После того как она согласилась взглянуть на убитую студентку, на душе было тошно. Он не имел права заставлять ее, да и она могла бы отказаться. Но он как будто хотел провести над ней эксперимент, посмотреть, насколько она сильная, и она позволила. Женя не могла понять, почему он так к ней относится, как будто во всем происходящем винит ее. Не понимала она и себя, зачем ей нужно было выглядеть в его глазах лучше, получить пусть и невысказанное одобрение.

      Женя решила сделать вид, что не видит старшего следователя, ведь стоял он чуть в стороне. Она попрощалась со студентами и быстрым шагом двинулась в сторону подъездной дороги, а оттуда к парку.

      – Женя… Евгения Георгиевна, постой.

      Было глупо думать, что он даст ей уйти.

      – Тамерлан Ниязович, какими судьбами?

      – А то ты не знаешь. За тобой приехал.

      – Опять придумали, что мне предъявить? – зло прищурилась она на него.

      – Нет. Домой тебя отвезу.

      В его голосе слышались раздражение и усталость.

      – Благодарствуйте, одного раза вполне достаточно.

      Она попыталась было пройти мимо него, но он преградил ей путь.

      – Пустите, товарищ следователь, я на автобус опаздываю.

      – Евгения… Женя, не дури, садись в машину.

      – Чтобы вы опять вздумали шутки шутить? Нет уж, спасибо, – зло стрельнула она в него глазами.

      – Брось, ну сморозил глупость в тот раз, не подумал, что ты такая чувствительная.

      – И ни чуть я не чувствительная, просто у вас талант доводить людей до белого каления.

      – Я же обещал, что впредь буду всегда серьёзен. Ну что, поехали? Дождь идёт. Объявим на сегодня перемирие, идёт?

      – Перемирие? Амнистию, значит, требуете, товарищ следователь?

      Тамерлан рассмеялся.

      – Именно, – он открыл перед Женей дверь тут же стоявшего автомобиля.

      – Хорошо, но только на сегодня.

      Он сел рядом и повернул ключ зажигания. Женя пристегнула ремень.

      – Смотрю, у вас каждый раз новая машина, Тамерлан Ниязович.

      – Почему каждый раз? Эта та, в которой ты стекло разбила.

      – И где же оно, разбитое стекло?

      – Новое вставили. Твоей меткости, Евгения, любой олимпийский чемпион позавидует, – следователь глянул на неё пристально и как будто с насмешкой. – Удивительно, как это ты мне голову не пробила.

      – Я не метила в голову.

      – Ох, Евгения Георгиевна, и язва ж ты, однако, – рассмеялся Тамерлан.

      Женю вдруг посетила странная мысль, что от его улыбки на душе у неё потеплело. Она уставилась в окно, за которым зловеще чернел парк. Женя поежилась. Как все-таки хорошо, что ей не нужно сегодня через него идти. Пусть за это и придётся расплачиваться и терпеть общество Тамерлана. Лучше уж с ним в машине, чем там, одной в темноте. Заметив, что Женя зябко себя обняла, Тамерлан