ВНАЧАЛЕ БЫЛА ЛЮБОВЬ. Философско-исторический роман по канве событий Холокоста. Том II Часть III и IV (Главы I-XI). Николай Боровой

готовы проглотить всё и покорятся чему угодно, если на них как следует «шикнуть» – от евреев этого и набрались, недаром жили с ними бок о бок веками, так что даже, говорят, их главный борец за свободу – и тот еврей. Фюрер не даром провозгласил с самого начала – от евреев, от их врастания в тело немецкого народа, в немецкий дух пришли упадок и пораженчество, от этого стало возможным поставить немцев на колени, и возрождение немцев и немецкого духа требует вырезать эту нечисть из тела нации как опухоль, и их самих, и ими привнесенное! Он, Бруно Мюллер, простой служака и человек долга, понял как прав Фюрер именно здесь, в Польше, во время кампании и сейчас. От этого с поляками нынче можно сделать всё, что захочешь, точно. От этого они ведут себя как евреи и покорны пришедшим в их дом немцам, готовы терпеть «до лучших времен» что угодно…

      …В общем – он, хоть и не хотел, но всё же поддался уговорам и застрял в Кракове, и пока особенных причин сожалеть у него нет. Они с Беккером пока ладят, как два взаимно заинтересованных друг в друге человека, изображают тепло и дружбу, да он и вправду не ожидал от Беккера честности по отношению к себе в рапортах. Он и сейчас до конца не хочет и предложи ему завтра перевод в Рейх – согласится без колебаний. Он немец, он хорошо чувствует себя дома. Но долг есть долг, и если во имя заветной цели нужно потерпеть – он немец, а немцы умеют ждать. Скука зеленая в этом Кракове, всё просто. Тоска. Он знает, что ему нужно, чтобы разлука с любимой Германией была для него не так тягостна, но тут этого не достать. Беккер и другие любят музыку и всё тянут его на концерты, но музыка ему всегда была безразлична. До ресторанов он и сам охотник, но в туда хорошо идти с сердечной компанией, с людьми, которым ты доверяешь, чтобы за шнапсом завязать настоящий немецкий разговор, от души, а такой компании тут нет и сколотить ее – неизвестно выйдет ли. Тут все пока пытаются держать нюх по ветру и понять, что можно ухватить из пирога только что созданного генерал-губернаторства, а пирог этот обещает быть еще каким жирным! Тут пока каждый каждому – конкурент, связи не выстроены, кому можно доверять, а кому нет непонятно, все друг друга издалека щупают – осторожно, подозрительно, и от напряжения невозможно избавиться даже за столом в ресторане, с якобы дружеской компанией. Создается аппарат власти, выстраивается иерархия, делятся должности и нити влияния… И за это, то есть кучу самых соблазнительных возможностей и перспектив, часто на грани дозволенного, идет нешуточная борьба… Так что в те несколько вечеров, что он сидел с сослуживцами и офицерами из службы генерал-губернатора в «Циганерии» и «Бизанке», после нескольких рюмок шнапса ему становилось тоскливо и пусто, а когда начинали играть танго или дрыгать ногами – так вообще тошно и он прощался, находил приемлемые отговорки и уезжал домой. Хорошо бы конечно закрутить роман с какой-то