Икам уже твердо решил для себя, что его, или по ошибке, или по злой воле, заслали в какую-то параллельную реальность, не имеющую ничего общего с историей его родной планеты. Уж слишком сильно та армия, которую он видел, отличалась от, памятной ему с детства, лихой арабской конницы, несущейся по пескам, в белоснежных бурнусах, на чистокровных арабских скакунах, с кривыми саблями наголо от победы к победе. Поэтому он решил все силы сосредоточить на скорейшем выполнении своего задания и возвращении домой. Это решение снимало с его души камень ответственности за вмешательство в ход исторического процесса. Ведь в каждом мире с параллельным ходом истории, события идут своим чередом. И значит действует универсальный закон естественного отбора; «Каждый за себя – один Бог за всех и на все —воля Божья!»
* * *
Монастырь встретил наших героев обычной суетой военного штаба большой армейской группировки. Всадники из разных армейских групп, по всякому поводу и без повода, приезжали сюда, чтобы узнать последние новости, приобщиться к великим делам и просто посплетничать о своих командирах и товарищах по оружию. Хозяева небольших походных харчевен, манящих, усталых и проголодавшихся героев отдохнуть в тени невысоких деревьев, окружающих стены монастыря, не могли жаловаться не отсутствие посетителей. Старшие начальники не препятствовали такой непоседливости своих подчинённых. Благодаря ей, в штабах знали об обстановке в войсках, гораздо больше, чем того хотелось бы их военачальникам. Приближался полдень. По местным традициям, заимствованным сирийским населением от греков, деловая активность в Ставке постепенно замирала, давая время для полуденного отдыха – сиесте, которая длилась до самого зухр-салата, когда настаёт пора полуденной молитвы.
Даррар с Икамом были приглашены Халидом ибн аль-Валидом, разделить с ним его полуденную трапезу. До того, как дать знак своим рабам, принести кушанья, Халид высказал пожелание познакомиться поближе с новым другом и названным братом своего родича. Беседа проходила на небольшом глиняном помосте, установленного в нише стены внутреннего дворика монастыря. Ниша была расположена так, что с полудня до захода солнца, она находилась в тени высокой каменной стены монастыря. Здесь во дворе росли цветы, возделанные трудолюбивыми руками монахов. По стенам вились ветви винограда. Помост и стены ниши были украшены пестрыми коврами, на которых горкой лежали подушки всех размеров. С их помощью можно было расположиться на ковре помоста с относительным комфортом. Для того, чтобы отдыхать, сидя на полу или помосте, нужна