Мальчик умрёт, и я это знала точно. Ему осталось от силы пять- шесть дней. Радужные пятна на его коже были пугающе-яркими, а пузыри, расположенные в самом центре, разбухли до размеров грецкого ореха и были готовы лопнуть. Они лопнут одновременно, как с наружи, так и изнутри, причиняя боль.
– Но пузырьки стали больше, они вчера не были такими огромными, – словно прочитав мои мысли, всхлипнул ребёнок. – Я читал в интернете, что такое как раз бывает перед смертью.
– Но ведь у тебя их нет на животе, – с фальшивой весёлостью проговорила я, и самой стало противно от этой фальши со сладковато-тухлым душком. – Значит, у тебя есть шанс. А ещё есть возможность сделать так, чтобы ты смог сходить в туалет.
Всё, Лизка, работай! Вспоминай то, чему тебя учили когда-то в институте, и чем ты до сей поры ни разу не пользовалась.
Итак, где у нас первая точка? Вот она, с права от верхней передней ости подвздошной кости. А вторая? Место проекции печёночной кривизны. Не такая уж ты дура, Лизка! Помнишь ещё, чему тебя вредная Акифьева учила! Весь факультет её боялся, перед экзаменом студенты валерьянкой накачивались, если узнавали, что принимать будет эта страшная женщина. Третья точка располагается в проекции селезёночной кривизны, ну это и так понятно. И четвёртая точка находится симметрично первой. Что ж, уважаемая госпожа Акифьева, вы могли бы мной гордиться.
Акифьева меня любила, всегда ставила в пример, меня же, распирала от довольства. Да, пусть я не так модно одета, как другие девчонки, не бегаю на свидания, не тусуюсь в ночных клубах, зато сумела растопить лёд в сердце снежной королевы Акифьевой Анны Павловны. Экзамены меня не страшили, напротив, будоражили, приятно тревожили. Я была уверена в своих знаниях и гордилась этой своей уверенностью. А ещё, в дни сессии, я была самым популярным человеком в группе. Каждый шёл ко мне на поклон кто за конспектом, кто за консультацией. И милость моя была безгранична. Я помогала всем, чувствуя себя нужной, хотя и понимала, что всего лишь калиф на час. Что с окончанием сессии всё вернётся на круги своя. Но чёрт возьми, как же было приятно сидеть в сквере в окружении однокурсников, уплетая мороженное и объясняя то, что все эти болваны пропускали мимо ушей, предпочитая шляться по злачным местам. Солнце, щебет пичуг в неокрепших, ещё бледных и по-весеннему душистых кронах тополей, тёплый ветерок, тормошащий непослушные пряди волос и ощущение того, что всё впереди.
– Сестра!
Сдавленный голос зеленоглазого мужчины рывком выбросил меня из воспоминаний, вернув в неприглядную реальность.
– Таз!
Пациент зажимал рукой рот, по измождённому сероватому лицу бежали крупные капли пота, а в зелёных глазах застыла мука.
Я заметалась по палате в поисках проклятого таза, но он, словно сквозь землю провалился. Ну где же он? Где?
Да вот же он, мерзавец такой, под одним из колченогих стульев.
Я не успела всего на несколько