Зеленая тишина встретила их, слегка оглушив свежестью после нагретой равнины сада. Серебристые тополя с махровыми листьями будто пели, перебрасываясь репликами-шорохами: тише и громче, звонче, почти беззвучно и вдруг – возмущенно-пронзительно, когда непрошеным гостем ветер влетал под пушистую юбку крон.
Хлестовски вывел Лади на поляну, усеянную сине-фиолетовыми кристаллами: они росли из земли, похожие на клыки волшебного волка.
Там ночной человек замер. Как в пасти.
– Ты помнишь, ты спрашивала про морские отливы? Почему они случаются?
– Помню. Из-за излишков магии.
– Ага… Точнее, из-за того, что Этерна подбирает море, как подол, когда мы колдовством затапливаем землю. И леди-ректор вас увещевала: не злите остров. А все почему? Потому что остров живой. Ну-ка подойди-ка!
По просьбе Стэна Ладислава приблизилась к одному из кристаллов и протянула руку. Еще не коснувшись друзы, она почувствовала легкое напряжение, силовую ауру. Маг-браслет на ее запястье тихо загудел, по нему пробежала искра.
– Что это? – удивилась Найт.
– Это зубы Этерны, – Стэн кивнул и мягко, как зверька, погладил синий кристалл. – Их много на острове. В академии тоже есть.
– Да, я видела!
Стэн свернул с поляны и, с треском продравшись сквозь кусты рябины, вывел адептку на желтый холм, усыпанный радоцветами.
– А вот это… – сторож-библиотекарь указал на вытянутое каменное плато, которое заросло багряным мхом и горкой скатывалось в пух леса под ними. – …Это язык Этерны.
– И впрямь анатомия! – улыбнулась Найт.
И коснулась шершавого камня: здравствуй.
Медицинско-геологическая экскурсия продолжилась, набирая масштаб.
Так, почками Этерны оказались два болота, формой напоминающие орешки кешью. Ребрами Этерны – частокол наклонных камней, выраставших из песчаного восточного берега и утыкавшихся в скалистую гряду Кастийяс. Ладислава поверить не могла, что это творение природы, а не золотых рук скульптора – слишком уж эти наклонные иглы напоминали храмовые подпорки в соборе Святого Пантеона. Шестиугольную колонну в центре Академии Бури Стэн назвал позвоночником острова.
А гландами Этерны были два крупных кварцевых нароста у входа в пещеру, где жил медведь-людоед.
– Если он людоед, может, не будем приближаться? – прикинула Найт, а Стэн-сова отмахнулся:
– Улетим, если что! – и тотчас ойкнул, поняв, что нет, не все улетят как бы.
От пещеры они удалялись очень быстро и на цыпочках.
Роль легких Этерны играли лиственный и сосновый леса. Желудок Этерны был горячим розовым озером с алой дымкой, клубящейся круглосуточно, с глазастыми толстыми рыбами, изгнанниками доисторической эры, которые молча всплывали на поверхность и разевали рты в глубокой тишине пара.
– Впечатляющая расчлененка! – признала Найт, когда Стэн поочередно показал ей уши Этерны, колени