Стены камер сложены из громадных камней – каждый шириной с лапу дракона (или, по крайней мере, шириной с лапу Флинта, поскольку он единственный дракон, которого я видела). Может, это неспроста? Или же у меня просто разыгралось воображение? Как бы то ни было, эти камни черны, шероховаты и имеют весьма зловещий вид.
Впрочем, в этих камерах все имеет зловещий вид – особенно кандалы, прикрепленные к стенам. Судя по возрасту этого места и состоянию замков, можно было ожидать, что кандалы тоже окажутся старыми и ржавыми.
Но это не так. Они ослепительно блестят, на них не видно ни ржавчины, ни признаков старости. Так что я не могу не гадать, сколько же им лет. А также для чего Кэтмиру – притом во главе с моим дядей – нужно иметь кандалы, да еще такие толстые, что они могли бы сдержать обезумевшего динозавра. Или, например, дракона, человековолка или вампира…
Но мысли об этом уводят меня на рискованную дорожку, по которой сегодня я не готова идти. Я говорю себе, что должна быть какая-то разумная причина – такая, которая не подразумевает заточения учеников в холодных темницах.
Решив, что если я пробуду здесь еще какое-то время, думая обо всем этом, то потеряю присутствие духа, я делаю глубокий вдох и вхожу в пятую камеру, единственную, в которой есть дверь, ведущая в туннели.
При этом я провожу рукой по амбарному замку, просто затем, чтобы удостовериться в том, что он надежно заперт и ни один человековолк не сможет зайти и закрыть меня в туннелях.
Вот только едва мои пальцы касаются замка, как он, щелкнув, открывается… и падает с щеколды прямо мне в руки. Это определенно не укрепляет моей уверенности в том, что здесь мне ничего не грозит, как я надеялась до сих пор, особенно если учесть, что я знаю – дверь была заперта.
Я это знаю.
Здорово напуганная, я кладу замок в карман толстовки – я ни за что не повешу его на эту дверь, пока не вернусь из студии, благополучно пройдя по туннелям, и не направлюсь обратно в свою кровать. Затем нагибаюсь и тяну за ручные кандалы, чтобы открыть дверь в туннели.
Дверь отворяется, как и раньше, когда я ходила этим путем. Правда, прежде я всегда ходила сюда не одна, и благодаря этому мне было не так жутко. Это если не думать о том, что двое из тех четверых, с которыми я бывала в этих туннелях, пытались убить меня. А если все-таки держать в уме этот факт, то даже хорошо, что сейчас я явилась сюда в одиночестве.
Решив, что мне следует либо перестать пугать себя, либо вернуться в кровать, я прохожу в дверь. И стараюсь не обращать внимания на то, что все свечи в настенных светильниках и люстрах все еще горят.
С другой стороны, это неплохо. Потому что здесь у меня нет возможности просто щелкнуть выключателем и залить все светом, хотя мне бы и хотелось. Костяные люстры навевают на меня куда больше жути, чем прежде, ведь теперь я знаю, что это настоящие человеческие кости, а не пластмасса.
«А может, лучше забить, – думаю я. – Может, вернуться в комнату и к черту эти туннели? Наверняка