Не нравится расстояние, разделяющее нас. Не нравится этот новый серьезный Флинт, не сыплющий шутками и не пытающийся меня поддразнить. И совсем уж не нравится, что с каждой минутой, которую мы проводим в этом коридоре, неловкость между нами только возрастает.
Мне не хватает друга, который жарил для меня маршмеллоу в библиотеке, который из ничего сотворил для меня цветок, который предложил, чтобы я проехалась вверх по лестнице, сидя у него на закорках.
Но тут я вспоминаю, что друг, делавший все это, на самом деле никогда не существовал, что все это время он думал о том, как бы прикончить меня, и мне становится еще хуже.
Флинт то и дело поднимает глаза от списка мистера Дэймасена и поглядывает на меня, но по-прежнему ничего не говорит. И от этого я только еще больше чувствую себя не в своей тарелке, молчание, висящее между нами, становится напряженным, как туго натянутый канат, по которому идет акробат. Чем дольше оно длится, тем тягостнее мне становится, и, когда Флинт наконец дочитывает список, я уже сама не своя.
И я знаю, что он чувствует то же самое, потому что сейчас передо мной стоит совсем не тот парень, который поддразнивал меня, когда я только вошла в класс. Его голос стал тише, манера держаться – куда более неуверенной. Изменилась даже его осанка – он кажется ниже ростом. Наконец он говорит:
– В этом списке есть и туннели.
Эти слова повисают в воздухе между нами.
– Я знаю.
– Если хочешь, я могу сфотографировать их сам. – Он прочищает горло, переминается с ноги на ногу и смотрит куда угодно, только не на меня. – Ты можешь пофотографировать другие места из этого списка, а я тем временем быстренько сбегаю в туннели и пощелкаю там.
– Я не могу делать фотки сама. Я потеряла свой телефон во всей этой… – Вместо того, чтобы произнести это вслух, я машу рукой, надеясь, что он понимает, что я имею в виду, – во всей этой дурацкой истории с моим превращением в горгулью.
– А, ну, да. – Он прочищает горло – наверное, уже в четвертый раз за минуту. – Я хочу сказать, что могу спуститься в туннели и один, без тебя. А ты можешь подождать меня здесь, а потом мы сможем обойти остальной замок вдвоем.
Я качаю головой.
– Я не стану заставлять тебя это делать.
– Ты меня не заставляешь, Грейс. Я предложил это сам.
– Да, конечно. Но я не просила тебя предлагать. Ведь оценку за это поставят не тебе, а мне.
– Да, верно, но ведь это я вел себя как последний мудак, так что если теперь тебе влом идти со мной в эти чертовы туннели, то я тебя вполне понимаю.
Я вздрагиваю от его слов, несколько удивленная этой внезапной покаянной речью, но также немного разозленная тем, что его тон небрежен, как будто мое желание поберечься свидетельствует о том, что со мной что-то не так. Хотя я и понимаю, что, по его мнению, у него не было выбора – и что он, вероятно, не смог бы убить Лию, не развязав войны между драконами и вампирами – в моих глазах это не оправдывает его.
– Знаешь, что? Ты в самом деле вел себя как последний