– Ты не должна на меня обижаться за правду. Я никогда не делал секрет из того, что для меня долг превыше всего, – говорил он.
– В таком случае тебя надо было прозвать не герцог Страх, а герцог Жестокость, потому что ты вместе со своим долгом проявляешь сейчас именно ее! – сказала я громче, чем следовало бы, теряя над собой контроль от обиды.
– Может быть, я и жесток, но до лжи не опущусь никогда! Тебе следует либо принять это, либо поискать кого-нибудь получше.
– В таком случае, Рональд, я освобождаю тебя от твоего слова, – дрожащей рукой я сняла с пальца кольцо с голубым камнем и отдала ему. – Ты говорил, что я могу оставить это кольцо себе либо вернуть в твою семью через два года. Два года прошли, и я его тебе возвращаю! Можешь искать себе другую невесту! Женись на ком хочешь, хоть на болотнице! Или попроси Альберта вернуть тебе титул и предложи свою кандидатуру аскарской принцессе, сразу двойная выгода – и Альберту поможешь, и выполнишь свой долг! – И я ушла жалеть себя, не дав ему возможности ответить.
Они уехали, а я осталась умирать от горя, потому что разрушила собственную жизнь. Полностью закрепить понимание произошедшего мне помогла подушка, которую я обильно смачивала слезами всю ночь.
Поглощенная собственными переживаниями, я успешно игнорировала Берута все то время, что мы провели на болоте. Другие студенты, которые были поумнее, меня не трогали. Практика прошла для меня незаметно – что может быть упоительней, чем жалость к себе?
Студенты засобирались и дружным строем потянулись в сторону академического городка. Еще издали мы поняли, что что-то не так. На улице под академией стояли учителя небольшими группками. Они переговаривались, как сплетничающие на базаре кумушки. Это было на них не похоже. Они предпочитали выглядеть солидно, ходили по одному, важно и неспешно, протирая время от времени лысины платочками.
Студентов, наоборот, не было видно. Это значило, что они собрались у кого-то в комнате и там обсуждали ту же самую новость, что и учителя, только не шепотом, а в полный голос и с эпитетами. Было ясно, что пока мы мокли на болоте, оторванные от новостей, случилось что-то значимое, что заставило всех выпасть из привычного уклада жизни.
Меня кольнуло дурное предчувствие. Когда я решительным шагом пошла к одной из компаний учителей, чтобы прямо спросить, что случилось, все разом замолчали.
– Что не так? – с нарастающей тревогой спросила я.
Учителя долго мялись и пытались уйти от ответа. Никто не хотел оказаться тем самым дурным вестником. В конце концов, после их немой гневной игры в гляделки и моего повторного вопроса «что не так?», который на этот раз я прорычала очень убедительно, один из них, икнув, рассказал мне, что произошло.
Утром, когда мы уже гордо стояли с сачками на болоте, вместе с почтовой каретой к нам в академию приехала плохая новость. Король и его первый советник пропали, и никто не знает, где они. Получалось, что Альберт и Рональд