Ордилия услышала оживленные детские голоса за соседним столиком и, обернувшись, посмотрела на пару близнецов лет пяти. Их родители сидели к ней спиной, но она знала, что им нет и тридцати. Счастливые и беззаботные, со своими маленькими радостями и печалями. Ордилия не завидовала им, она радовалась за них. Официантка принесла ей апельсиновый сок, и Ордилия подумала, что у этого сока тоже есть своя история. Кто-то вырастил, кто-то погрузил в ящики, кто-то продал хозяину этого кафе, кто-то привез, кто-то очистил и выжил из него сок… «Сколько же у этого апельсина историй?!» – подумала Ордилия, делая глоток. Сок был холодным, и Ордилия прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом. «Нет. Все-таки жизнь – это не только Голливуд и фильмы», – решительно заявила себе Ордилия.
Дождавшись вечера, она вышла на улицу, взяла старый, высушенный солнцем шезлонг и расположилась так, чтобы видеть пустыню, за горизонт который должно зайти солнце. Боль в спине почти стихла, лишь иногда напоминая о себе слабыми уколами. Ветра не было. Тепло согревало тело и вызывало зевоту. Ордилия откинулась на спинку шезлонга и закрыла глаза, решив, что полчаса дремоты придутся кстати.
Ей приснились камеры и режиссеры, с которыми она работала, когда была еще девчонкой. Они снимали закат в пустыне. Раньше подобные моменты всегда вызывали у Ордилии скуку. Она понимала, что в фильме эти сцены просто обязаны быть, но куда интересней было смотреть на игру актеров, принимать в этом участие, чем просто ждать. Но сейчас все было иначе. Момент волновал Ордилию, вызывал в ней трепет. Она чувствовала, что может так простоять не один час – глядя на закат и слушая знакомые голоса съемочной группы. Она была счастлива и замечала то, что раньше всегда проходило мимо нее, – мелочи и детали, без которых невозможна эта жизнь.
Ордилия проснулась, продолжая улыбаться. Она проспала закат, но не жалела об этом. Сон был не менее красивым, чем реальность, которую она ожидала увидеть, а закат будет еще и завтра. Ордилия потянулась, забыв о боли в спине. Спина напомнила о себе сильным уколом. Стальной стержень впился в плоть, заставив Ордилию поморщиться. Она выждала несколько секунд и попыталась подняться. Пропущенная инъекция свела на нет прежнее лечение. Боль вернулась.
Ордилия застонала, поднимаясь на ноги. Спина не разгибалась, превращая ее в вопросительный знак. Ордилия попыталась поднять шезлонг, но поняла, что не сможет этого сделать. Что ж, пусть он останется здесь. Завтра, когда лекарство подействует, она вернется и отнесет шезлонг на место. Ордилия запрокинула голову, глядя на звездное небо. Она не собиралась достичь единения с природой. Она просто пыталась забыть о боли, чтобы дойти до отеля. К тому же небо было далеким и холодным – безучастным до всего, что происходит под ним. Вот если смотреть на него, чтобы можно было видеть что-то мирское – шпиль высотного