В письме, которое Стокгэм написала Толстому в декабре 1892 года, она передавала привет от Бимиш, в обществе которой недавно провела один день в Венеции – та «была весела и довольна и гораздо лучше себя чувствовала, чем тогда, когда мы были у вас»69.
С мыслью о дочерях Толстого Стокгэм позднее послала ему одну из своих книг «Koradine letters: A Girl’ s Own Book» («Письма Корадины: личная книга девушки», 1893). В форме романа в письмах Стокгэм рассказывает о превращении девушки в гармоничную взрослую личность. Программу метафизического исцеления она с успехом применила и к собственной дочери70. Стокгэм просила Толстого хотя бы бегло ознакомиться и с прилагаемым текстом «Creative Life: A Special Letter to Young Girls» («Творческая жизнь: Особенное письмо молодой девушке», 1893), в котором Стокгэм с профессиональных позиций рассказывала девушкам о женских половых органах, менструациях, оплодотворении, материнстве, сексуальном поведении и онанизме (как обуздать и сублимировать желание, которое, по сути, зов Бога). «Творческая жизнь» сохранилась в библиотеке Ясной Поляны со множеством пометок на страницах, вряд ли, впрочем, сделанных рукой Толстого.
В 1900 году Толстой получил новую брошюру Стокгэм «Food of the Orient» («Еда востока»), «план для вегетарианцев»71. А также воспоминания Стокгэм о визите к Толстому в компании Хульдине Бимиш «Tolstoi: A Man of Peace» («Толстой: человек мира», 1900), которые хранятся в библиотеке Ясной Поляны. Однако еще одну свою книгу, «Karezza: Ethics of Marriage» («Карецца – этика супружества», 1896), Стокгэм по понятным причинам Толстому не отправила. В книге излагался новый свободный подход к вопросам сексуальности, важным компонентом которого был coitus reservatus, отказ от оргазма. Сексуальная любовь рассматривалась как высшее проявление любви, и утверждалось, что карецца, соитие, не ведущее к беременности, способно приносить радость, духовный рост и развитие. Без Толстого не обошлось и здесь: Стокгэм с удовольствием процитировала один абзац из послесловия к «Крейцеровой сонате», зная, что ее великий русский знакомый ей не возразит.
Петер (Петр) Эмануэль Ганзен – 1890
К концу восьмидесятых усугубились разногласия между Толстым и Софьей Андреевной. Супруга с беспокойством наблюдала усиление радикализма в религиозных представлениях мужа, вследствие чего семейные дела все более и более отодвигались в тень. На повестке дня у Толстого было спасение человечества, в то время как все ее мысли в первую очередь занимало растущее семейство. Для решения вопросов образования и воспитания детей требовались финансовый склад ума и некоторый эгоизм. В глазах Толстого подобный подход казался