Нет спасения от этих одержимых юнцов! Они окружили врагов и, под угрозой расстрела в упор, потребовали, чтобы англичане сдались. И те вынуждены были сдаться.
Потери англичан: тридцать убитых и раненых и почти столько же пленных, которых Молокососы с торжеством повели к своему генералу.
Потери Молокососов: трое убитых, шесть человек раненых и десять искалеченных лошадей.
Вот это война!.. Чудесно!
Сражавшийся с неистовой отвагой Фанфан, который, кроме воинских талантов, обладал красивым голосом, по пути в лагерь громко затянул песенку Фанфана-Тюльпана27. Его товарищи-французы хором подхватили ее, остальные подпевали вполголоса.
Песня была дьявольски живая и веселая.
– Великолепно! – воскликнул восхищенный ею Жан Грандье. – Это твоя песенка, Фанфан?.. Теперь она станет песней Молокососов.
– Отлично, хозяин, – нашим боевым маршем. Да, черт возьми, вперед! С этой песней ты всегда будешь вести нас к победе… О, простите! Я и позабыл, что вы мой хозяин и благодетель…
– Слушай, Фанфан, ты просто злишь меня своими бесконечными «хозяин» да «благодетель». Хватит! Тут теперь одни товарищи-солдаты, только что получившие боевое крещение. Отныне я ввожу обязательное «ты» между всеми нами… А теперь продолжай свою песенку.
Генерал горячо поздравил отважных сорванцов, когда они привели к нему пленников.
До сих пор он почти не замечал их и теперь не мог прийти в себя от изумления. И действительно, рядом с гигантами – английскими кавалеристами – юнцы на своих пони выглядели как мартышки, вскочившие верхом на собак.
– Да ведь это же дети, настоящие Melkbaarden (молокососы), – сказал Вильжуэн.
Папаша перевел его слова, а сорванцы воскликнули в один голос:
– Ну и что же! Молокососы, а работали за больших.
– Что же касается вас, – продолжал генерал, обращаясь к Жану, – должен признаться: вы сманеврировали, как настоящий Temmer van wilde paarden. Но будьте осторожны: во второй раз это может кончиться не столь удачно.
Папаша-переводчик, дойдя до тяжелой, как булыжник, фразы генерала «Temmer van wilde paarden», что означает дословно «укротитель диких лошадей», удачно нашел для нее точный и меткий перевод в чисто французском выражении: «Сорви-голова».
– Сорви-голова? Подходит! Как раз по мне. К тому же меня и в Клондайке так звали.
– Да здравствует капитан Сорви-голова! – воскликнул Фанфан.
Так закончилось это горячее дело.
Молокососы доказали, что они пригодны для более значительных дел, чем конвоирование обозов. Отныне они были зачислены в качестве разведчиков в коммандо генерала Вильжуэна и проявляли поистине удивительную ловкость, энергию и выносливость на этой тяжелой службе.
Однажды Сорви-голова, задавшийся, казалось, целью оправдать свое многообещающее прозвище, находился в разведке на левом берегу Тугелы