Но что это? ты дрожишь? Давай пересядем поближе к огню. Вот, накинь на плечи мой плащ – я уже достаточно согрелся. Так-то лучше…
Не верю, отказываюсь верить в то, что это действительно происходит! Это же не сон? Это не может быть сном. Я должен быть счастлив, но счастье отказывается улыбаться моему холодному, лживому сердцу. Ах, не гневайся! Ты удивляешься, ты не веришь? Но погоди, не говори ни слова! Выслушай! Дождись окончания истории, она не займет много времени. Мне многое нужно тебе рассказать, но медлить больше нельзя. Я и так слишком долго собирался с духом. Возможно, что-то ты уже знаешь, но, прошу тебя, запасись терпением – мне нужно припомнить каждую мелочь, каждый эпизод, ничего не утаить, пройти этот путь с самого начала и вернуться назад, на эту развилку, в этот момент. Уверяю тебя, на некоторые события ты посмотришь совершенно по-иному.
Больше всего на свете я боюсь, что, когда я закончу, в твоей груди не останется и намека на былое расположение. Однако по-другому нельзя. Я не сделаю ни шагу больше, пока ты не услышишь всю правду, чего бы нам это ни стоило. Я отдаю себя на твой суд. Я приму любое твое решение.
Все началось задолго до нашей с тобою встречи. Все началось во сне, и сон был таким.
Сон
Я сидел перед чистым листом бумаги и пытался что-то написать.
– Послушайте, послушайте же, – говорил господин в черном, постукивая ключом по столу. – Они отвечают вам, слышите?
Я судорожно старался уловить что-то за этим назойливым стуком, но тщетно. Возможно, стоило попросить его убрать ключ, не мешать мне работать, но я безмолвствовал. Мне отчего-то было решительно все равно. Какая разница, что они говорят? Какая разница, кто они такие? Какая разница, о чем я их спрашивал? Спокойный, безразличный голос моего собеседника продолжал мне что-то втолковывать, но я отказывался понимать. Мне было не до него, я хотел лишь сладкого забвения. Я чувствовал, что не смогу закончить свое задание – рука не слушалась, а чернильница была пуста. И ничего далее.
Таким был мой сон. Чужая комната, свеча на столе, стук ключа о дерево, господин в черном, лица которого я не видел, и помятый пустой лист.
Бессмысленный, одинокий, неуютный – дурацкий сон.
Я просыпался с чувством необъяснимой обреченности, я продолжал жить, оставляя этот кошмар в прошлом, но раз за разом сон возвращался и отравлял мои мысли.
Я не вспомню, когда я первый раз увидел его; не вспомню, как часто и в какие дни он посещал меня вновь. Абсурдно, однако временами я свято верил в то, что вся эта история приключилось с кем-то другим – в те зловещие минуты я будто смотрел на мир чужими глазами. Как еще называть это видение, если не сном?
Что же это, если не послание Морфея? Чужое воспоминание? Картина из будущего? И почему я вижу недоброе предзнаменование в безобидном наборе заурядных предметов, почему незнакомец в черном вызывает у меня неподдельную панику, когда его голос столь тих и разумен? Ведь он не желает мне зла?
Боже, дай мне сил.
Я не удивился, когда в самый разгар этого наваждения произошло событие, которое пролило на него некоторый свет – я встретил Принца. Но обо всем по порядку.
Как я познакомился с Принцем
Я вырос в маленьком домике на опушке леса. Никто, кроме моей семьи и Принца, не видел этот дом. Порой мне самому кажется, что его никогда не было, что я еще в отрочестве перепутал сон и явь и теперь не могу найти дорогу обратно.
Где стоял домик? Где был лес?
Где-то в Старом свете, на краю христианской цивилизации. У какого-то побережья.
Волновало ли это меня тогда? Едва ли. Я безмолвно принимал неопределенность, поскольку не знал ничего другого.
Наши края были странными и серыми, но то был теплый цвет тумана, то была ласковая странность. Мне думалось, что туманы оберегали нас для своей непонятной цели, и я относился к ним так, как обычно относишься к мудрому и великодушному сердцу, – я доверился им, но про себя не переставал удивляться их покровительству.
Куда они вели нас? Чего ждала от нас наша земля?
Когда я был маленьким, и тогда, когда я подрос и отец разрешил мне иногда ходить одному через лес, и даже тогда, когда я окончательно вырос (как мне показалось), я не очень любил размышлять в таком ключе. Даже если бы я захотел, у меня не получилось бы, потому что тогда я не был знаком с Принцем.
Не знаю, как это объяснить. Наверное, когда ты постоянно живешь в непознаваемой странности, ты не ведаешь ничего другого и не пытаешься ее описать. Поэтому до поры до времени я не задумывался о великой тайне, а просто жил, как придется. Мне понадобилось провести несколько месяцев вдали от дома для того, чтобы почувствовать его необычность, а также несколько продолжительных бесед с Принцем – для того, чтобы начать размышлять. Он страшно любил выражать свои чувства в словах и зачастую делал это очень метко. Мне не всегда нравилась его манера – мне казалось, что как хорошо ни описывай, все равно выйдет не то, что хочется. Но он сильно повлиял на меня,