Игра по чужим правилам. Ольга Найлан

со скоростью двадцать пять метров в секунду. А он все не звонил. И от этого ветер становился еще сильнее, а дождь превращался в водяную стену, когда ты не видишь собственной вытянутой руки, руки, просящей о помощи. Я встала на холодную плитку, опустилась на колени и орала так, что соседи начали стучать в стену. Этот стук был таким глухим, что я едва его улавливала. По сравнению с теми звуками непогоды в моей голове, они казались никчемными и бесполезными, неспособными остановить мои душевные страдания.

      Женщинам, которым приходилось узнавать об измене, прекрасно знакомо подобное состояние. Кто-то выходит из себя и в попытках гнева крушит всю квартиру. Именно так и сделала когда-то Катя – разнесла всю комнату к чертям собачьим. Мне казалось, что у меня нет столько сил, чтобы совершить подобное. Я даже не знала, чего я хотела больше в тот момент – сдохнуть или еще немного пожить, чтобы убить его.

      Странное чувство, неспособное для восприятия нормальному человеку, только любящим женщинам в момент предательства. Лживого и наглого. Отвратительно было представлять их, вместе лежащих на кровати. Больно до безумия, но боль не физического плана, когда ты ломаешь руку, а боль, разъедающая тебя изнутри, сжигающая тебя, как серная кислота. Со мной такое было впервые, и я совершенно была не готова к таким поворотам судьбы, таким не щадящим урокам. Я долго смотрела в окно, потом снова легла на кровать, щелкала каналы по порядку от бессилия и какого-то внутреннего надлома. Тогда я точно почувствовала, что во мне что-то сломалось, но что и именно и в каком механизме определить было невозможно. Я знала лишь, что это не подлежит ремонту, только ржавчине. И даже на нее требуется время.