Наконец дыхание восстановилось, но я все еще вся липкая от пота и слез. Выйдя в ванную, я посмотрела на себя в зеркало и не узнала себя. Я совсем запустила себя: впалые щеки, черные синяки под глазами от недосыпа, зрачки потеряли цвет, теперь они мутные и некрасивые. Правду говорят, что в глазах человека отражается его внутренний мир. Мы можем напустить улыбку на лицо, заниматься притворством, но глаза всегда покажут, что внутри мы постепенно угасаем.
Появилось несколько новых морщинок возле глаз, теперь их пять, я все время считаю их. Мне только семнадцать, а я уже умираю внутри, иногда мне кажется, что это Джонс хочет, чтоб я была с ним. Поэтому я не могу отпустить его и сама умираю, когда всем сердцем тянусь к нему. Но так нельзя. А может ли человек повзрослеть от горя и боли? Разве боль делает человека старше? Наверное, да, ты перестаешь радоваться всяким мелочам жизни, просто существуешь. Ты забываешь развлечения и превращаешься в робота, который делает все потому, что так требует общество. Думаю, что это и есть взросление, ведь так делают почти все взрослые люди. Они просто существуют, выполняя указания, поставленные общественным этикетом и порядком.
Я в раздумьях провожу кончиками пальцев по ключицам, которые выпирают, обтянутые тоненькой кожей. За эти недели я почти ничего не ела: не лезло в горло. Жила только на воде. Похудела, одни кости. Наверное, мне бы позавидовали все девочки, которые все время сидят на диетах, чтоб добиться такого результата. Но я им не желаю пережить ту боль, что пережила я. Боль, которая поглотила тебя с головой, обволокла невидимой слизью каждый орган твоего тела и гоняет яд по крови, постепенно отравляя.
На улице вовсю орудует лето, оживляя каждое живое существо. Мне тоже нужно начинать заново жить. И я начну прямо сегодня. Больно, но я должна запихнуть свою боль поглубже и начинать открывать новую себя. Строить свой мир заново, бережно укладывая фундамент. Наше прошлое всегда остается с нами, но продолжать жить им в настоящем – это самоубийство. Прошлое – это прошлое, оно не предназначено для проживания его еще раз.
Умывшись, я надела кулон, что подарил Джонс. Как бы категорично я ни была настроена насчет своей жизни, с подвеской расставаться я пока не готова. «Считай, это символ моей любви к тебе», – слова Джонса об этом кулоне. Я закрыла глаза. Чувства снова начали ворошиться внутри, но я не позволю им разрушить мой настрой. Глубоко вдохнув, я запихнула страх и грусть в самую дальнюю коробку моего сознания.
Родители еще спали, я тихо собралась, написала им записку и отправилась на пробежку – то, с чего я решила начать меняться. Взяв наушники, я вышла на улицу, тут так свежо, туман, раннее утро лета.
Главное, забыться сейчас в музыке, пропустить ее по венам, чтоб она