нервы грозили не выдержать. Когда
его пальцы отказывались ему служить. Жена всегда была ему опорой.
И чтобы у такой женщины и вдруг какой-то нервный срыв? Это просто смешно!
Только недавно она родила второго ребенка. Ну, какое там! У нее крепкие нервы. Она не была мнительной, как некоторые женщины, – Фредерику приходилось слышать о таких случаях. Не только потому, что это был второй ребенок. Она и в первый раз, когда была беременна Фредериком-младшим, всегда оставалась спокойной и ровной. Не может быть у Карлы нервного срыва. Скорее уж, это он из тех, кто может сорваться. Но только не Карла.
Увидев, что в аэропорту Берлин-Тегель его никто не встречает, Фредерик впервые почувствовал, как в душе у него шевельнулась тревога. Если это сюрприз, то кто-нибудь приехал бы за ним на машине. Врач дал ему адрес психиатрического отделения больницы имени Бенджамина Франклина. Маловероятно, что Карла поджидает его дома с сюрпризом. Значит, все-таки что-то стряслось. Может быть, с детьми? Но о сыне не было речи. О дочери тоже. Все это не укладывалось у Фредерика в голове.
Он взял такси и сказал, что ему нужно на Гинденбургдамм. В больнице расспросил, как найти врача, который ему звонил. Фредерик встретился с психиатром, который сообщил ему, что Карла набросилась на лечащего врача с кулаками. Что в связи с этим прокуратура завела против нее дело о нанесении телесных повреждений.
И что его жена отказывается признавать свою шестимесячную дочь.
Врач отвел его к жене. Она находилась в отдельной палате. Сидя в кровати, Карла просматривала каталог выставки. Она работала. Как мог у нее быть нервный кризис, раз она снова за работой?
Увидев его, она отложила каталог, вскочила с кровати и бросилась к нему в объятия. Он крепко обнял ее. От нее пахло как-то непривычно. Наверное, поменяла шампунь. Психиатр присутствовал при их встрече в палате, стоял скрестив руки и с непроницаемым лицом слушал, как она рассказывала Фредерику, что Фелисита – это не Фелисита. Что детей наверняка перепутали. Она говорила спокойным, твердым голосом и казалась такой же рассудительной