На этот раз Карла не улыбнулась и не напомнила ему, откуда он должен знать эту Эллу. Она давно не улыбалась, уже полгода, но это понемногу пройдет, сказал психиатр: тут все решает время.
Фредерик был рад, что постоянно бывает в разъездах. Благодаря этому ему иногда на несколько дней удавалось забыть, как изменилась Карла. О дочке он вспоминал редко. Поэтому он не испытывал чувства вины; то же было, когда появился Фредерик-младший. К младенцам он не знал, как подойти. Он с нетерпением ждал того времени, когда Фелисита научится говорить. Мечтал, как начнет учить ее игре на каком-нибудь инструменте. У Фредерика-младшего, к сожалению, не было интереса к музыке, он до самозабвения увлекался возней со всякой техникой, все время что-то мастерил и экспериментировал; может быть, музыкальность проявится у него позже, может, у мальчиков вообще так и должно быть. О себе Фредерик уже и не помнил, чем он занимался в этом возрасте. Само собой, играл на рояле. А еще чем? Наверняка он тоже время от времени что-нибудь там мастерил, только это забылось. Да и Фредерику-младшему не обязательно становиться музыкантом. Вообще, даже лучше, если он займется чем-то другим, решил Фредерик. Впервые с тех пор, как сын появился на свет, Фредерик посмотрел на его будущее с такой позиции. Действительно, так даже лучше, а то его постоянно будут сравнивать с отцом. Сам удивляясь, как легко ему вдруг стало на душе, Фредерик отправился посмотреть, что делает сын. Он нашел мальчика в его комнате, где тот деловито возился с моделью железной дороги. Фредерик улыбнулся, глядя на сына, подсел к нему на пару минут и послушал, как увлеченно ребенок болтал про игрушечный ландшафт с миниатюрными горками, озерами, крестьянскими усадьбами, коровками и овечками. Затем он пошел в свою комнату, сел за рояль, но играть не стал – вот-вот должны были прийти гости.
Фредерик-младший. Славный мальчонка. В разъездах Фредерик порой скучал по сыну, по Фелисите пока нет. Скоро, наверное, начнет скучать и по ней. А там, долго ли, коротко ли, Карла тоже начнет улыбаться, как прежде, и нынешнему наваждению придет конец. Главное – время, сказал психиатр. Время поможет.
Спустя несколько минут он уже встречал Петера и Мириам. Они пришли первыми. Его родители позвонили из гостиницы. Они всегда останавливались в гостинице, говорили, что на вилле родителей Карлы им как-то не по себе в обширных покоях гостевых комнат, где места больше, чем во всем их франкфуртском жилище. Они по-прежнему говорили «вилла родителей Карлы» и никогда – «вилла Карлы» или «ваш дом». Ему снова вспомнилась эта Элла, но лишь мельком. Петер как раз рассказывал о своем новогоднем