«Кирк оторвет тебе голову, вот что тогда будет», – ответил себе Кастер и спрятал ящик на прежнее место, спрятал в креплении под сидением. Туда не заглянуть, если рукой не пошаришь – не найдешь, а шарить в пустоте никто не станет.
«Она просто побудет у меня», – уговаривал себя Кастер так, словно совершал какое-то преступление, такое, что страшнее даже совершенного им убийства. То не требовало оправданий, а это вызывало внутри дрожь.
Коснувшись собственного лба, он попытался убедиться, нет ли у него случайно жара. Он не был ранен, его даже взрывом не оглушило, потому что Шеф выпрыгнул из машины и велел им гнать прочь как можно быстрее. Они так носились туда-сюда, что почти израсходовали энергию аккумулятора.
– Я это решу. Я знаю как, – сказала Карин и засела в перевернутом танкобуре.
– Нельзя вообще бабу слушать. От баб одни беды, – ворчал Кастер, понимая, что злится он на Шефа только из-за этой самки. Ее бы на цепь с разведенными ногами и все, а тот с ней что-то церемонится, действовать позволяет, а в итоге…
– Кастер, что ты там возишься? – крикнул ему Вильхар. – Иди сюда, пока Зена тебе по мозгам не дала!
«Кажется, она уже», – подумал Кастер, а сам просто посмотрел в сторону навеса, сделанного из крыши машины и полотна, что раньше защищала от солнца вышку. Ткань закрепили на перевернутом танкобуре с одной стороны, а с другой – на три большие металлические трубы, безнадежно испорченные пламенем, но способные простоять в песке дотемна.
Деревянного ничего не осталось, потому сидеть приходилось просто в центре этого безобразия. Берг лежал, явно все еще мысленно матеря эту планету. На его раненой ноге не было повязки. Он просто прикрыл ее обрывком порванных штанов. Вильхар сидел с ним рядом и улыбался, наверняка подкалывал несчастного капитана, которого Пекло не любило настолько, что здоровым здесь он не прожил еще и дня. Его рана на боку еще не зажила, а Шеф сломал ему ребра и выбил зуб, еще и передний. Зато он сразу стал походить на «своего» и Кастера это даже радовало.
«Понты сдуются – человеком станет», – думал он и, шагая назад к парням, старался забыть о жале.
О Кондаре Цанге, судье, все еще вздрагивающем от ужаса, Кастер даже не вспоминал. Сидит у танкобура, никому не мешает и ладно.
– Слушай, скажи ему, а! – потребовал Вильхар, когда Кастер подошел и сел рядом на песок.
– Что сказать?
– Что он теперь такой же как мы, – почти радостно ответил Вильхар.
– Ну, рожа у него бандитская, ничего не скажешь.
Кастер хохотнул и посмотрел на капитана. Его волосы превратились в слипшиеся от пота сосульки, а строгий надменный взгляд был настолько бешеным, что Кастеру показалось, что этот капитан даже похож чем-то на Шефа, но озвучить эту мысль не успел.
– Капитанишка замочил двоих Черепах, так что