– А вы сами, Эдвин?
– Я ничего… Успел дойти до каюты, вошёл – и тут кинуло прямо на скай-мат.
– Удачно отделались… Так, разгерметизация в корме. Жилые отсеки целы.
Пошли в кают-компанию.
– Полезли… – буркнул Тим. Все гдянули на вытянувшийся примерно по горизонтали дверной проём. Амбурцев взял микрофон.
– Пассажиры! На корабле опасности нет. Всем приготовиться к невесомости. Закрепиться.
Он подождал немного и выключил установку искусственной тяжести.
– Поплаваем… – сказал Тим. – Как Юрий Гагарин.
Амбурцев насмешливо посмотрел на него.
– Юрий Гагарин, между прочим, не плавал. Он весь полёт лежал в кресле, пристегнувшись.
Профессор Аугусто Тартини – невысокий, лобастый, смуглый, и его жена Мария – яркая брюнетка типично итальянской внешности, и третья пассажирка Лена Мулёшкина, все они закрепились возле дивана, на котором вытянулся пострадавший штурман Морис Терранова. У этого молодого человека всё было длинным – ноги, руки, лицо, брови, глаза, рот… Короткими были только чёрные волосы.
Фарнзуорт достал из нагрудного кармана диагностический приборчик.
– Дамы могут удалиться, – сказал капитан.
Мулёшкина обхватила за пояс Марию, оттолкнулась пальцами, и пассажирки выплыли в коридор. Лену жизнь в невесомости не затрудняла.
Капитан и второй пилот раздели Мориса. Амбурцев медленно водил датчиком прибора в сантиметре над телом больного. Фарнзуорт следил за стрелками и индикаторами, кивал головой, иногда тихо говорил:
– Здесь притормозите, Владимир… Так, ясно. Дальше…
Во врачебной подготовке капитан Амбурцев спокойно отдавал пальму первенства своему второму пилоту. Эдвин Фарнзуорт был настоящим врачом, окончившим медицинский институт. Непонятно, что понудило (или привлекло) его сменить белый халат на комбинезон пилота.
Он щёлкнул выключателем, выпрямился во весь свой внушительный рост.
– Ничего особенного… Сотрясение мозга второй степени. Ушиб мягких тканей головы. Локальная гематома. Кости целы. Внутренние органы без повреждений. Покой, антидол, электромассаж, витамины. Аугусто, вы с женой не откажетесь поухаживать за ним?
– Конечно, маэстро! Какой может быть разговор!
– Вообразите, что перед вами марсианин, – ввернул Тим, имея в виду специальность профессорской четы. Аугусто и Мария были ксенобиологами.
Скорее всего, «Сибэрд» встретилась с целым роем каменных глыб, какие не редкость на периферии пояса астероидов. Локаторы и лазеры сработали в пределах своих возможностей, засекли и распылили почти девяносто процентов роя. Но один из оставшихся метеоритов на встречно-пересекающемся курсе задел корму планетолёта. От удара сдетонировало рабочее вещество двух маневровых двигателей. Корму разнесло. Разгерметизировалась часть технических и складских отсеков, был повреждён маршевый двигатель.