Григорий крикнул:
– Матрёна, я не скоро, без меня обедай. – И шофёру: – Поехали на склад.
В огромном ангаре несколько человек нагребали мешки. Григорий подошёл, сунул руку в ворох, в ладони размял горсть зерна: пшеница с щуплыми зёрнами подгона, влажная, уже согрелась. Все остановили работу, интересно, по какому случаю здесь отец председателя?
– Иван, – обратился Канаков к ближнему: – Тебе на три пая сколько приходится?
– Если по тонне за пай, как в договоре, то, получается, три тонны.
Канаков показал на старенький мотоцикл с прицепом:
– И ты их собрался на своём «ижаке» увезти?
Иван засмеялся:
– Ты шутишь, Григорий, мне кладовщик велел насыпать шесть центнер.
Григорий кивнул и пошёл к кладовщику. Тот, заметив нежеланного гостя, водитель ему уже всё обсказал, хотел выйти через ближние ворота, но Канаков крикнул:
– Ефим Кириллович, я же тебя всё равно найду, так что обожди, и поговорим принародно, потому что один на один я тебя могу нечаянно зашибить. Ты какую труху людям на паи выдаёшь?
Ефим Кириллович, вечный заведующий зерновым складом, щуплый и юркий мужичишка, делал вид, что тщательно охлопывал пиджак, хотя пиджак уже стоял от пыли и грязи:
– Какую – какую?! Что велено, то и даю.
Канаков подождал, пока соберутся люди:
– А кто велел? Говоришь, председатель? У тебя и распоряжение есть, или вы друг у дружки на доверии?
Ефим Кириллович насторожился:
– На словах.
Канаков нажимал, толпа уже начала ухмыляться:
– Как же ты, материально ответственное лицо, мог пойти на раздачу зерна без распоряжения? Ладно. Обожди, Ефим, у тебя с уборки ещё рация должна остаться. Айда, вызови мне председателя.
Вся толпа переместилась к весовой. Через хрипы и свист Канаков услышал знакомый голос.
– Сынок, ты сейчас где? Так вот, сворачивай все дела и крупной рысью на зерновой склад, тут тебя люди желают видеть.
– Какие люди, папка, ты с какой стати оказался на складе? Тебе зерно уже должны привезти.
Канаков подмигнул собравшимся:
– Повторяю: на складе ждём, и чтоб без игрушек.
Бросил трубку и вышел из избушки. Окинул складской ток: сколько ворохов тут лежало в добрые годы, когда всё засевалось и всё свозилось сюда. Деревня жить переходила на склад, здесь столовую открывали, комбайнёров возили кормить свежим и горячим, а не болтанкой в термосах. Пока они щи хлебали да пельмени ели, за них на комбайнах где шофера, где механики, а у многих свои сыновья на подножках стояли: «Тятя, дай, я тоже…» Некоторые отцы доверяли, потому что проверены ребятишки, чай пили не торопясь, со вкусом.
– Не боишься, Мишку одного оставил? – спросит мужа супружница, она тоже тут при складе.
– У меня, Феша, об нём дум больше, когда его в три часа ночи дома нет. А с мостика он не упадет, будь спок!
Тысячи тонн зерна пропускали,