Нет, не сыщешь! Даже лучших
Чье убранство белым было,
Ныне тьма мышей летучих
Одолела, облепила.
Зрят вампиры белый цвет —
И вопьются… И, конечно,
Прежде, чем придет рассвет,
Захлебнусь я тьмой кромешной.
Тесно людям без огня…
Но заря теснит потемки:
Светлый мир – не для меня!
Но для вас грядет, потомки.
Близок, братья, час чудесный!
Вижу я, уже светает…
Вся земля в росе небесной
Под лучами засверкает.
1865
Пер. В. Тихомирова
Иннокентий Анненский
Лунная ночь в исходе зимы
Мы на полустанке,
Мы забыты ночью,
Тихой лунной ночью,
На лесной полянке…
Бред – или воочью
Мы на полустанке
И забыты ночью?
Далеко зашел ты,
Паровик усталый!
Доски бледно-желты,
Серебристо-желты,
И налип на шпалы
Иней мертво-талый.
Уж туда ль зашел ты,
Паровик усталый?
Тишь-то в лунном свете,
Или только греза
Эти тени, эти
Вздохи паровоза
И, осеребренный
Месяцем жемчужным,
Этот длинный, черный
Сторож станционный
С фонарем ненужным
На тени узорной?
Динь-динь-динь – и мимо,
Мимо грезы этой,
Так невозвратимо,
Так непоправимо
До конца не спетой,
И звенящей где-то
Еле ощутимо.
Почтовый тракт Вологда-Тотьма
27 марта 1906
Просвет
Ни зноя, ни гама, ни плеска,
Но роща свежа и темна,
От жидкого майского блеска
Все утро таится она…
Не знаю, о чем так унылы,
Клубяся, мне дымы твердят,
И день ли то пробует силы,
Иль это уж тихий закат,
Где грезы несбыточно-дальней
Сквозь дымы златятся следы?..
Как странно… Просвет… а печальней
Сплошной и туманной гряды.
Вологодский поезд
Под вечер 17 мая 1906
Александр Круглов
«Россия – вот кому обязан служить писатель и больше никому. Русское народное дело – вот наша цель. Русский писатель должен быть верующим, ибо только Христос – истинный путь. Все должны быть нравственны, а писатель наипаче». Напутствие Ф.М. Достоевского А.В. Круглову. Петербург, 1873 г
Старый рыболов
Близ Прилук, в убогой хатке
Дед Антип живет;
Бел как лунь; годам давно он
Потерял и счет.
В хатке деда вечно тихо:
По зимам он спит
Днями целыми, а летом
Над рекой сидит.
Знал Антип другое время,
Жил тогда не так;
Был известен он как первый
На селе рыбак.
Изменили силы деду:
Он и стар и хил,
Но реки своей широкой
Все ж не разлюбил.
Только