– Почему?
– Потому что мои желания не должны выпадать из шариата, и не быть такими, которые он не может осуществить, иначе он расстраивается, а расстраивать такое достойное создание как мужчина большой грех! И за это я попаду в ад. Представляешь?
Мать молчала, явно обескураженная.
– Он расстраивается, что я смотрю Мистера Бина и смеюсь, знаешь почему? Потому что смеющийся человек забывает бояться Всевышнего. Не боишься Всевышнего – не боишься мужа, не боишься мужа – все, порядок мироздания нарушен!
Айназ снова перевела дыхание, поправила волосы.
– Раиль не может быть со мной на равных, понимаете? Ему нужно, чтобы я была ниже по всем показателям и, как скудная умом, смотрела бы ему в рот, ожидая руководящих указаний. Он ждет, чтобы я демонстрировала ему, что без него ничего не смыслю и не проживу, особенно без его бесценных советов и оценок! Ему хоть в голову приходит, что до него я двадцать лет жила и в нем не нуждалась? И припеваючи жила!
Она закрыла глаза и покачала головой:
– Ой, мам, как меня бесит его отношение ко мне! Как будто я недееспособная и не в силах сделать что-то без его согласия. Мне на все, буквально на все, нужно спрашивать разрешение: я выйду из дома? я поем? я посплю? я повидаю родителей?
– Видимо, он тебя оберегает, – попыталась утешить дочку мать.
Айназ отмахнулась.
– А чего стоит необходимость просить деньги! Это какой-то тупик, мам! Работать мне нельзя, потому что по шариату муж должен содержать жену. При этом я постоянно слышу, что должна быть благодарной за то, что он содержит меня. Еще цитирует мне кого-то, что женщина не вполне полноценна, потому что ее содержит муж. Мам, где логика? Я бы сама себя прекрасно могла содержать и не давала бы повод утверждать, что я неполноценная.
– Я сама дам тебе денег, хорошую премию получила, купи себе что-нибудь приятное.
– Ой, мам, спасибо, но я ничего уже не хочу. Да и Раиль увидит, спросит, откуда. Не хочу нравоучений, что я его позорю, беру деньги у других. Да и вообще, он боится меня разбаловать. Я тебе уже говорила: радостная и разбалованная женщина перестает быть благодарной своему мужчине.
– Дорогая, ты говорила это все Раилю?
– Пыталась как-то.
– И что он?
– Говорит, что я привыкну находить радость в соблюдении предписанного, что это высшая благодать.
– Ну, вот видишь, дочка, – цеплялась мать, – верь ему.
– Мам, да ты пойми! Он как зомбированный – я зову его в кино сходить, а он говорит, что не станет пропускать молитву из-за ерунды и не желает смотреть на то, что создали много возомнившие о себе неверные.
– Ягненочек мой, – вступила в разговор бабушка, – у тебя нет другого выхода, только как принять образ жизни мужа. Пойми, он мусульманин и ведет себя как мусульманин.
– Ну и что? Мы тоже мусульмане, но фильмы смотрим!
– Мы неправильные мусульмане, шариат не соблюдаем, а он правильный. Это наша вера, она и у тебя