Выходило так, что какую бы хитрость автор не придумал – она всё равно выходила ему боком, и оставалось лишь «играть честно»
Взяв с собой книгу, Митчелл направился туда, где находилось странное здание, в которой ему открылся путь в Вавилонскую библиотеку. Сайфер почему-то решил, что на «чудесное сооружение» могли и не распространяться законы времени, как не распространялись законы пространства. Однако, когда он прибыл на место, то обнаружил, что дверь в здание была не заперта, а внутри, вместо того, что он искал, находились составленные во внушительные стопки, старые книги, газеты, журналы и прочая печатная продукция. Вся та печать, что была в Онеги и могла представлять опасность как источник возгорания. Многочисленные издания были покрыты толстыми слоями пыли, а отсутствие окон делало невозможным оценить подлинное количество макулатуры.
Тогда Сайфер вышел из здания и перешёл улицу, оказавшись на пороге дома, где ранее он осматривал мужчину с перитонитом. Внутри никого не было, это показалось лейтенанту странным. На стене по-прежнему висело некачественное фото с девочкой-калекой.
Здесь, Сайфер присел за стол, и прочитав несколько страниц своей книги, предшествующие тому месту, где обрывалось повествование, автор принялся думать над сюжетом.
Он работал не торопясь, продумывая каждый диалог, работая с каждым персонажем, сводя одни события воедино, и разделяя другие – на самостоятельные линии.
Всякий раз, когда дело касалось его любимых персонажей, автор испытывал подлинное удовольствие от работы с ними. Он вновь ощущал этот «диалог» или если сказать точнее – «соучастие» в их жизни. Когда с кем-нибудь случались невзгоды, Сайфер играючи выводил эмоцию горя или демонстрировал, как несчастный клял «господа» за ниспосланные ему неудачи. Аналогичным образом некоторые из персонажей воздавали «хвалу небесам», если в их судьбах случалось что-то хорошее.
Останавливаясь, чтобы перевести дух и поразмыслить, Митчелл уже не в первый раз проводил параллели с тем, насколько это всё было похоже на религиозную концепцию, или на теорию «высшего разума», праведную руку – определяющую судьбы смертных. Могущественные злодеи или негодяи, чинившие беды, оказывались равны перед «господом», поскольку перо его могло за несколько минут «перечеркнуть» их судьбы.
Внезапно, в очередной раз предаваясь подобным размышлениям, Сайфер Митчелл пришёл в состояние возбуждения, он вскочил из-за стола и рассмеялся так громко, что в окружающем отсутствии каких-либо звуков, могло показаться что зачиналась гроза.
Он ходил из стороны в сторону, посмеиваясь над чем-то, запрокидывая голову к потолку и закладывая руки за затылок.
«– Ну конечно же! Как же я сразу не догадался!»
Как