Консервативные концепции земского самоуправления (1864–1905 гг.). М. А. Саевская

признавал, что раньше в далекой древности русские общины призывали князей в основном для внешней обороны, в то время как сами продолжали жить по своим правилам и обычаям и управляться с помощью местных выборных властей. Но считал, что те времена давно прошли197 и замечал, что после того как отдельные племена и населения слились в один народ «русская земля есть русское государство, а русское государство есть Русская земля»198. Из этого тезиса по логике публициста, следовало нивелирование самостоятельности таких явлений, важнейших для славянофилов, как «земля» и «государство». Всякая действующая власть среди народа, по мнению Каткова, должна «восходить к одной Верховной власти, к одному государственному началу, ему подчиняться и от него иметь силу». Следовательно, «необходимо так организовать местные управления, чтобы они были продолжением государства». М.Н. Катков писал: «Требуется, чтобы государство – от центра до мельчайших местных обществ, городских и сельских – составляло один организм, в котором не должно быть и тени разновластия или антагонизма государства с землей, как у нас выражаются, чтобы они не были двумя лагерями, чтобы между ними в принципе не могло возникать никаких счетов или спора о правах и интересах. Необходимо, чтобы местное управление, даже самое мелкое, было живой частью государства, проводником его идеи, исполнителем его задач»199.

      Выступил критиком славянофильской концепции земского самоуправления и К.Н. Леонтьев, бывший цензором брошюры И.С. Аксакова «Взгляд назад». В своем отзыве на брошюру К.Н. Леонтьев отмечал, что несмотря на критику славянофилами конституционных проектов, государство в их теории представляет собой «некий чрезвычайно оригинальный союз земских, в высшей степени демократических республик с государем во главе; государем, положим, самодержавным в принципе, но лишенным почти всяких органов для исполнения его царской воли». Не без влияния Леонтьева брошюра Аксакова была запрещена200.

      1880-е годы в целом стали временем определенного ограничения земской самостоятельности, чему немало способствовало нараставшее противостояние власти и земства.

      Министр внутренних дел Д.А. Толстой считал основным недостатком земских учреждений то, что «они не введены в общую систему государственного управления и представляются особыми общественными организациями, независимыми от правительственной власти и действующими в круге вверенных им дел совершенно самостоятельно»201.

      В его докладе Александру III, в частности, отмечалось, что «земские и городские учреждения должны быть введены в общий строй государственных установлений», а «лежащие в основе сих учреждений начала общественного самоуправления должны быть заменены началом государственного управления через посредство и при содействии представителей местного населения»202.

      Однако ни усиление роли дворянства, ни введение административного надзора над земствами, очевидно,