В январе 2005 года певец перенес сложную операцию в немецкой клинике по удалению опухоли. А спустя четыре года, в 2009 году, – еще одну.
После операций певец долго и трудно приходил в себя. Когда недуг немного отпустил, врачи сказали: «Похоже, Иосиф Давыдович, сверху за вами кто-то приглядывает».
– После операции самое главное – избежать такой болезни, которая называется постельное привыкание, – рассказывает Кобзон. – Почему в европейских странах, в Америке на 2-3-й день ставят на ноги после операции? Чтобы больной активно начал жить, чтобы не было постельного привыкания. Потому что в постели больной расслабляется, ему там гораздо легче, чем когда он находится в движении, в вертикальном состоянии. Нелли меня заставляла: «Вставай!» Я говорю: «Куколка, я почитаю еще немножко, полежу». Она не отставала: «Вставай, пойдем, погуляем, пройдемся». Я говорю: «Я не хочу гулять, у меня кружится голова, меня тошнит». Она мне: «Вставай!» А я в сердцах даже от нее отмахивался: «Что же ты так пристала?»
Певец вспоминает, что от физической немощи, постоянной дикой боли, его даже посещали мысли о конце пути. «Не привык чувствовать себя бренным и слабым, – говорит он, – люблю быть лидером, а тут мечтал заснуть и не просыпаться. Но рядом находилась Нелли. Жена не давала опускать руки. Наиболее сложный период длился почти три месяца, я похудел на двадцать с лишним кило, потерял голос, еле-еле хрипел, пластом лежал в постели. Врачи заставляли двигаться, а я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Очень боялся потери интеллекта. Закрывал глаза и повторял тексты песен, проверял, помню ли. В какой-то момент понял: встану сейчас или это не случится никогда. Однажды меня в клинике навестил друг, и я попросил его: «Тельман, увези в Москву, иначе умру в этой Германии». Он удивился: «А врачи?» Говорю: «Полетели!» У Исмаилова свой самолет, его быстро подготовили к полету, и мы пустились в путь. Даже не попрощался с немецкими медиками, так все стремительно случилось. 19 марта вернулся в Москву, а через неделю уже пел в зале «Россия» в концерте по случаю Дня внутренних войск. Еле дошел до микрофона, ноги дрожали и подкашивались, взмок, как мышь, с трудом исполнил две песни, но за кулисами почувствовал: жизнь возвращается…
– Сцена для него – это самое большое лекарство, – считает Нелли Михайловна. – Он энергетически заряжается от зала, это всегда давало ему силы.
Но поскольку лечение продолжалось, то Кобзон даже хотел оставить концертную деятельность и уйти со сцены.
– Я еще после шестидесяти попробовал отучиться от сцены, – признавался Иосиф Давыдович, – но затем опять начал «принимать» малыми дозами: спел на творческом вечере у одного композитора, у другого… И – пошло-поехало. Впрочем, если бы окончательно завязал, сейчас меня не было бы на этом свете. Сцена не отпускала, но и борьба с болезнью продолжалась. Она истощила силы артиста.
И в феврале 2012 года Кобзон сообщил