Иосиф знал о том, что происходило сейчас в Грузии, в основном из разговоров взрослых и имел представление, о каких листовках идет речь. Он слышал о том, что в университетах многие курсы преподают на русском языке, и это вызывает определенное недовольство. Слышал он также и о том, что официальным языком республики, возможно, станет русский. Такие разговоры ходили. Отец говорил, что большинство его друзей, представлявших грузинскую политическую элиту, настроены враждебно к этой мере и собираются бороться против нее, начав с демонстрации протеста. Иногда Иосиф слышал и другие слова кроме «демонстрации». Многие теперь опасались, что Москва крайне негативно отреагирует на происходящее, и боялись последствий.
– Тебя больше всего волнует не то, что я с ней сплю, а то, что она организует протестные демонстрации? – отец зло рассмеялся. – Скажи же, Лали? В тебе нет ни капли ревности! Ни капли задетого чувства! Только страх, верно?
– А ты не подумал о нашем будущем? Ты не подумал о том, во что может вылиться эта демонстрация, чем она может закончиться, как Москва отреагирует на это на все? И как это скажется на тебе, судьбе твоих фильмов и твоей семье?
– Лали, мои друзья в партии…
– Твои друзья в партии сами не знают, на что идут! Никто не знает, чем все это может обернуться! Неужели ты веришь в то, что Москва пойдет на уступки?
– С каких это пор тебя стали интересовать партийные дела и судьба грузинского языка? С каких пор ты стала разбираться в политике?
– С тех самых пор, как любовница моего мужа начала принимать в них активное участие.
– Это твои московские друзья, к которым ты стала так часто летать, научили тебя?
– Я переживаю за свою жизнь!
– Довольно, Лали.
– Довольно? Довольно?! И это все, что ты можешь мне сказать?
– Что ты хочешь услышать от меня, Лали?
– Я выходила замуж за успешного талантливого режиссера.
– Что же поменялось с тех пор?
– Талант. Куда он делся, Герман?
На кухне раздался страшный грохот и звуки бьющегося стекла. На мгновение крики стихли. Этого сердце Иосифа выдержать не смогло. А вдруг отец убил мать? Или это она выхватила нож и…
– Мамочка, перестаньте, – с диким криком бросился он на кухню.
– Не вмешивайся, – рявкнул отец. – Возвращайся в комнату.
– Папа, – начал было Иосиф, но, встретив взгляд отца, не решился продолжить.
Перед тем как уйти из кухни, его внимательные глаза успели вырвать из картины общего хаоса перевернутый посудный шкаф, разбросанные по полу осколки тарелок, чашек, блюдец и маму, отвернувшуюся к окну и не смотрящую на него.
– Ступай, Иосиф, – уже чуть спокойнее ответил отец.
Иосиф послушно отправился в комнату.