Серега Костиков тоже решил выпить. Он был доволен проделанной работой и ничуть не сомневался, что сделал все правильно. Недавно он точно так же изъял из Застолья Дашу и поместил ее фигурку в композицию «Лавочка влюбленных», в которой она обнималась на лавочке под березкой с фигуркой Шубы. Композиция стояла себе в серванте за стеклом, и в жизни Даши Завидоновой и Сереги Костикова все было в порядке…
Телефон зазвонил, как только Шуба поднес ко рту наполненную водкой рюмку. Он чуть помедлил – выпить сейчас или чуть позже, телефонная трель повторилась, и Шуба, переложив рюмку в левую руку, взял трубку правой. Звонил Борисыч.
– Шуба, что это было? – даже не поздоровавшись, спросил капитан милиции. – Ты сделал что-нибудь буквально несколько минут тому назад?
– Борисыч, с тобой что-то случилось, – вопросом на вопрос ответил Шуба.
– Я-а-а… Я вдруг почувствовал, что стал другим, вдруг, в одно мгновение изменился. Вдруг, как-то само собой узнал очень многое. Узнал о себе… Или просто вспомнил… – Борисыч замолчал.
– Почему? – немного погодя, поинтересовался Шуба.
– Это я тебя спрашиваю – почему?
– Тебе при этом стало… лучше?
– Не знаю. Может быть, насыщенней? Или нет, не совсем верное слово…
– А мне это слово понравилось. Насыщенней. Ты о нем Акимову расскажи – инженеру нашему душ человеческих.
– Точно! – кажется, обрадовался Борисыч, и в трубке послышались короткие гудки.
Серега опрокинул рюмку, но закусить не успел, вновь зазвонил телефон.
– Шуба, ты, как сам? – услышал он в трубке.
– Фуфел, ты, что ли? – Костиков терпеть не мог, когда звонивший не считал нужным представиться. Знакомых у него было много, и не каждого он мог сразу узнать по голосу. Водителя суточной машины Владимира Селиванова на этот раз узнал, возможно, потому что только что о нем подумал.
– А кто еще-то? – кажется, удивился Фуфел. – Ладно. Ты завтра на свой утренний выходишь?
– Ну, да – сборщиком. Старшим – Гаврилыч…
– Понятно. У твоего Краснова завтра с утра техосмотр. Так что забронируй на свой маршрут меня. Я Петровича должен буду привезти, так что задержусь немного. Подождешь?
– Подожду. Только я не совсем понимаю…
– Как денежку развезем, – не дал договорить ему Фуфел, – заедем в Боткинскую – Боярина навестить. Ты же не против?
– Да я-то нет, а вот Гаврилыч…
– Договоримся с Гаврилычем.
– Хорошо, Фуфел, мы тебя подождем…
Постоянным напарником Костикова, после его перехода на утренний маршрут, стал Николай Гаврилович – пожилой инкассатор, давно перешагнувший пенсионный возраст, но всегда бодрый, трезво рассуждающий и, можно сказать, правильный. Шуба уважал Гаврилыча еще и за то, что с ним всегда было о чем поговорить, к тому