В его кабинет выходила вентиляция, большая труба, что, в зависимости от времени года, то засасывала воздух, то выдувала его. От этого шума у Джозефа Лурье начинало чесаться что-то под кожей. Как будто тысячи мелких опарышей заползли под неё, а он никак не мог вытащить их. Лурье пытался заставить вентиляцию шкафом, но оттого вибрировал шкаф, стучал по полу, по стене, стучал книгами в себе самом, создавая ещё больший шум.
После того, как несчастный мистер Роузи, автор трёх научных работ, пяти учебников и более двадцати статей, почётный член отборочной комиссии и всего физического сообщества, пришёл на работу в одних только ботинках и без единого куска ткани на теле, Джозеф Лурье надеялся получить его кабинет. Но кабинет достался другому профессору, лишив несчастного Джозефа последней надежды на тишину. Поэтому свою научную теорию он обдумывал в лаборатории. А здесь готовился к лекциям. Пять лет назад Джозеф Лурье стал лауреатом стипендии Мак-Артура, тогда это было отличным поводом для поднятия престижа не очень популярного для спонсоров факультета. Не многие хотят спонсировать физиков, а тех, кто хочет, обычно не интересует результат, которого нужно дожидаться годами, или не дождаться вообще. Поэтому лучше всего финансируются практические изобретения, вроде линз из жидких кристаллов или пластика из биоугля. Что же касалось масштабных проектов по опровержению существующих физических теорий, то они оставались менее востребованы у спонсоров, чьей заботой было заработать на своих вложениях если не в этом, то хотя бы в следующем десятилетии.
Последний год мистер Лурье работал над квантовой запутанностью частиц. А параллельно преподавал физику у второго курса. Больше курсов он взять не мог, не брать их совсем не позволяла дирекция университета, а именно декан Сноузи – человек в дорогом костюме, с дорогим одеколоном, с машиной, выброс которой не превышал положенных норм, в общем, со всем тем, что для Джозефа было незначимым и смехотворным. Единственной дорогой вещью Джозефа был костюм, единственным транспортом – мопед, единственным выходом продолжить работу в университете – вести лекции.
Он привёл в порядок перепутанные листы, растрёпанные волосы, бардак на столе, сгребя его в выдвижной ящик. Собрал все мысли, надел пиджак и вышел из кабинета. Сегодня у него должна быть последняя на этой недели лекция по всем известной теории Эйнштейна.
Аудитория на третьем этаже была очень душная, такая душная, что мистеру Лурье приходилось расстёгивать верхнюю пуговицу рубашки, чего он делать совсем не любил. Он всегда