Виктор дышал мне в лицо, и зрачки у него были такие чёрные и большие. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо, и думала о Матео. Я была уверена, что взгляд его прикован ко мне – из моей груди вырывается стон удовольствия.
Он снова целует меня, и я отвечаю ему так страстно, как только могу. Его руки сжимают мои бёдра, и я выгибаюсь, тяжело дыша. Интересно, как это выглядело со стороны?
На площадке же царила такая гробовая тишина, что мне начало чудиться, будто я слышу звон в своих ушах. Казалось, что прошло уже полчаса, но умом я понимала, что прошло минут пять, не больше.
– Снято! – вдруг скомандовал Грегори.
Я распахнула глаза, и Виктор слез с меня весь взъерошенный и слегка румяный. Я бросила на него беглый взгляд и заметила, что он такой худой, что аж рёбра торчат, а выражение лица у него донельзя забавное.
– Превосходно! – воскликнул Грегори, пару раз хлопнув в ладоши. – Арден, ты превосходна! И это с первого раза!
Я смущённо улыбнулась ему. Все вокруг так же выглядели впечатлёнными, даже Дора, притаившаяся за углом, как мышонок.
– Я так боялся, что вы начнёте смеяться, но вы меня порадовали, ребята.
Отечески-снисходительный тон Грегори меня раздражал. На самом деле, я тоже была удивлена, что ни разу не рассмеялась. Хотя, возможно, моя новая техника сосредоточения помогла.
Я вновь взглянула на Матео, но он, отвернувшись, что-то обсуждал с оператором.
– К тебе претензий нет, душа моя, – проворковал Грегори, – но ты, молодой человек, соберись! Тебе нужно расслабиться, Виктор.
Он принялся раздавать ему рекомендация; ну, а я просто вздохнула от облегчения: сыграть постельную сцену, да ещё и с первого раза? Это явный повод для гордости, я считаю!
Каждую сцену мы снимали как минимум с трёх ракурсов, по шесть дублей. Но в этой сцене мне казалось, будто камера кружится вокруг нас, и я сама верчусь, как балерина на сцене, демонстрируя свои лучшие навыки.
– Ну что ж, давайте попробуем ещё раз. Виктор, ты готов? Арден?
– Да ещё хоть сто раз.
***
Съёмки закончились поздно, и вся съёмочная команда была вымотана. Грегори задвинул долгую и сентиментальную речь о том, какую хорошую работу мы проделали, но теперь нам остаётся лишь надеяться на лучшее. Нина, близнецы, Дора, Виктор и прочие – все глядели на Грегори с неподдельной скукой. Конечно, все слушали его из вежливости, уже предвкушая долгожданный сон, но я всё же прониклась его словами. Было в этом моменте что-то грустное, ведь мы расстаёмся на неизвестное количество времени, не зная, встретимся ли снова.
Однако вся команда разошлась так быстро, что я даже не заметила. Павильон опустел за пять минут, основной свет погас. Тем временем я продолжала сидеть посреди потускневших декораций, предаваясь своим