Знаешь ли ты войско, способное укрыться от бури, когда снег наполовину с пылью застилает глаза полководцев, а самые храбрые солдаты холодеют от нестерпимого мороза и ужаса смерти?
Прошу тебя, осмотри ольвийский арсенал, загляни в кузницы, день и ночь кующие оружие. Как офицер, составь свое мнение и донеси его до светлейшего Валента. Как долго мы сможем продержаться без помощи римских легионов?!
Пораженный такой откровенностью, Константин Германик только ошарашенно кивнул. Впрочем, роль шпиона ему претила изначально. Напротив, откровенность и открытость Винитария трибуну Галльского легиона были понятны и привлекательны.
Поняв, что аудиенция закончена, он решительно поднялся и, даже не задумываясь над этикетом, отсалютовал Винитарию старым римским воинским приветствием – громко ударив ладонью правой руки в левую часть панциря. Выглядело это как прощание, но одновременно и как благодарность за избавление от утомительной роли соглядатая.
Наместник понял трибуна правильно. Подняв породистое лицо, обрамленное когда-то иссиня-черными, а теперь уже предательски рано поседевшими волосами, печально кивнул Германику.
По длинным извивистым переходам ольвийской крепости, освещавшимся тусклыми факелами стражи, процессия, возглавляемая Атаульфом, поспешила к выходу. Встречавшиеся по пути готские солдаты и прислуга дворца в изумлении останавливались. Солдаты с любопытством, рабы и слуги с испугом косились на громадного пса, сопровождавшего блестящего римского офицера и несуразного высокого худого мужчину в белой тунике (явно – грека!), вприпрыжку бежавшего за военными и без причины улыбавшегося. Ну, совершенно беззубым ртом!
Наконец, миновав внушительные ворота, все вышли из крепости.
Атаульф внезапно обратился к Германику:
– Спасибо. Ты вернул меня в строй.
Германик, понимая, что это значит для солдата, кивнул. Нашел слова. Наверное, самые главные:
– Я хотел, чтобы ты отомстил за командира.
– С чего начнем? – спросил Атаульф. – Желаешь ли ты осмотреть город?
– Нет, – возразил трибун. – Разве что крепостные стены. А сейчас, к чему время терять? Пойдем сразу в арсенал.
Впрочем, без знакомства с местными достопримечательностями не обошлось. Удивительно, но сложилось впечатление, что Ольвию лучше Атаульфа знал Эллий Аттик, оказавшийся куда более многословным.
– Я дважды выступал здесь со своим театром, – многозначительно заявил лицедей, акцентировав внимание на слове «своим». – Вон, видите, кстати, амфитеатр? Он расположен весьма удачно, на склонах горы Верхнего города, где мы сейчас находимся.
Далее грек поведал уж совсем фантастическую историю, как ольвиополиты так увлеклись перипетиями драмы Еврипида и его, Аттика, безукоризненным перевоплощением в роль Ясона, что проигнорировали появления врага у стен города.
– Когда это было? – мигом насторожился Атаульф.
– Давненько, –