– Вы присутствовали при драке? – непонятно кого спросил Махновский, но так глянул на говорливую понятую, что та предпочла прикусить губу и поймать на выходе следующий комментарий.
– Нет, – помотала головой Вероника. – Но все и так было понятно, у Светы свежий фингал под глазом распухал.
– Значит, получается… муж? – Анатолий Васильевич многозначительно поглядел на оперативника: – Ковалев. Оформишь?
– Угу. Сейчас схожу за ним, – кивнул Макс. – Николаевы на два этажа выше живут.
– Вы хотите привести его сюда?! – Вероника беспомощно оглядела свою чинную гостиную с недешевой обстановкой – светлая мебельная тройка с кожаной обивкой, бежевые портьеры, шелковистый шерстяной ковер им в тон… а Николаев вчера тапки потерял и навряд ли помыл ноги после пробежки возле мусорных бачков.
Махновский пожевал губами, махнул рукой оперативнику, и тот уточнил:
– Так сюда вести? Или сразу…
– Ты его хоть разыщи сначала. Потом будем решать «или».
– Есть. – Сосредоточенный и серьезный до неузнаваемости Ковалев вышел из комнаты, и следователь попросил Веронику «вернуться к нашим баранам».
Вернулись. На полтора часа без перерыва. Махновский, заполняя протокол, успевал переговариваться с криминалистом и медэкспертом. Последний, хотелось бы надеяться, вывел гражданку Полумятову из подозреваемых непосредственно в убийстве.
– По предварительной оценке, – сказал эксперт, – у потерпевшей закрытая черепно-мозговая. Перед самой смертью она получила хороший хук в челюсть. Пожалуй, мастерский. – Сухопарый пожилой мужчина в жилетке со множеством карманов выразительно глянул на худенькие руки Вероники, вряд ли способные нанести этот самый хук. Махновский поглядел туда же, покривился и кивнул, мол, понял. – Время смерти, ориентировочно, восемнадцать тридцать вчерашнего вечера.
Вероника незаметно выдохнула. Но успокоилась она зря. Следующий вопрос следователя показал, что от по дозрений – на момент убийства Ника могла находиться на месте преступления и теперь покрывает убийцу, – гражданка Полумятова вовсе не избавлена.
– Где в это время были вы? – внимательно прищурившись, с официозной сухостью поинтересовался следователь.
– У меня на это время алиби, – твердо выговорила Вероника. И поглядела на появившегося в дверном проеме Ковалева.
Недовольный капитан коротко отчитался:
– Невменько. Если вызвать нарколога, может быть, очнется к вечеру и сможет говорить.
– Так вызывай! – раздраженно прикрикнул следователь. – Волынку не тяни, сегодня же закроем дело!
– Туда ему и дорога, – вставила неугомонная Нора. – Пьянь.
Пятидесятилетняя, изящная, как статуэтка, Лорхен приподняла подведенную бровь и тихо, но язвительно, поинтересовалась у домработницы:
– И кто теперь твою стиральную машину чинить будет?
Нора