Потом он взял ее за руки, отодвинул от себя, всмотрелся, легко поцеловал в губы и развернул к двери.
– Ну иди, спи. – Хотел хлопнуть по попке и даже протянул руку, но в последний момент передумал, поднял руку и погладил по голове.
Наталья вышла из тамбура, а он снова закурил и, как она только что, невидяще посмотрел в окно.
«Сорок четыре года, куча женщин, прошедших через мою постель, и одна неудачная женитьба, а что можно так очуметь от поцелуя, даже не предполагал. Все, Ринков, ты попал, причем конкретно!
Если мы так целуемся, что будет в постели?!»
Он быстро запретил себе об этом думать: с воображением у него было все в полном порядке, а он и так еще не остыл.
Утром Наталья долго лежала, не открывая глаз, притворяясь спящей и прислушиваясь к тому, что происходит в купе.
Она вся была настроена на Антона, чувствовала каждое его движение.
Устинья Васильевна с Дашей опять накрывали стол к чаю.
«Как в них столько жидкости помещается?» – усмехнулась про себя Наталья.
Стараясь не потревожить ее сон, все трое шептались. Антон на сей раз принял приглашение попутчиц отведать угощения, правда, от чая отказался и сделал себе кофе.
– Может, разбудить Наталью? – предложила Устинья Васильевна. – Время уже много, и чай бы с нами попила…
– Пусть спит, эти таможни ночью ей, наверное, весь сон перебили, – ответил Антон.
«Это ты мне весь сон перебил, а не таможни!» – подумала Ната.
И глубокий сон не стер ощущение его поцелуя, она, кажется, так и спала в этом поцелуе, и проснулась, и вот теперь лежала и прислушивалась к себе…
Как будто стала новой, другой.
Он ее ошеломил. С ней никогда в жизни не было такого!
Были, конечно, страсти, любови, поцелуи – все было.
Но чтобы так…
Как будто в омут головой, чувствуя себя всю и его всего каждой клеточкой тела… и ни одной мысли, только абсолютная зависимость и свобода одновременно.
Это ни объяснить, ни описать невозможно!
Наталья не помнила: сколько это длилось, как произошло. В себя она пришла, уже когда курила и глядела в окно…
Он ее обнял и велел ничего не придумывать.
Какое там «придумывать»!
У нее вообще мыслей не было.
Никаких! Вот так.
Вставать все равно придется, а еще – разговаривать с Антоном. Как?!
Между прочим, Даша с мамой выходят в Джанкое и целых два часа – два! – до Симферополя они будут в купе одни…
И где отсиживаться эти два часа?!
«Ната, ты идиотка! Ну, поезд, дорога, ну, выпили немного, поцеловались – бывает.
Да не бывает!
И не было со мной такого никогда. Ну, что скулить? Ему вообще, наверное, все равно, он-то голову не терял небось… Все! Он сказал тебе «не придумывай» – вот и не придумывай!»
Помолившись про себя, Ната села.
– Доброе утро, Наталья! – поприветствовала ее Устинья Васильевна. – Спускайтесь, как раз к чаю. Сейчас-то не откажетесь?
– Спасибо!